Визажистка - Ольга Клюкина (2003)

— Ерунда, — отозвался из-за спины Старче. — Вот людей действительно жалко. Которые когда-то делали эти вещи. Люди портятся быстрее, и жизнь, увы, уже никакие мастера не починят. Ты, кажется, хотела мне что-то рассказать?

— Можно, я отсюда позвоню? Срочное дело, — выдохнула Вера и наконец повернулась к Свирскому, пытаясь придать лицу былую безмятежность. Хотя бы слабое ее подобие.

— Конечно, телефон на столе, — сказал Старче. — Что-то случилось? Ты какая-то странная в последнее время, девочка. Такое ощущение, что ты влюбилась, решив не дожидаться весны…

— Нет, не знаю…

Как назло, Александра дома не оказалось. Но трубку взяла Женя, его сестра.

— Алло? Да нет, он сказал, что какое-то время его в городе не будет, — услышала Вера в трубке звонкий голос Жени. — Я ничего не поняла, но, по-моему, он от кого-то скрывается. Раньше он мне все рассказывал, но теперь, из-за того, что я в положении, из него слова не вытянешь. Что-то случилось, да? Не знаю, может быть, он поехал сразу на вокзал? Но сказал, что должен по пути заехать в одно место, к другу…

— А к кому? Он не сказал — к кому? — спросила Вера, задерживая дыхание.

— Да нет, но сказал, что мне туда нельзя. Я Саньку проводить хотела, а он сказал, что этот дом такой старый, что вот-вот развалится, он не может так рисковать следующим поколением. Говорит, что это не дом, а последний день Помпеи… Алло, алло? Ты меня слушаешь? Последний день Помпеи, говорю…

— Да-да, я поняла.

— А я говорю: неужели ты снова ввязался в какую-нибудь любовную историю? Мой брат такой человек, что для него любовь — это все! Он готов… Алло, Вера, ты чего там молчишь?

Но Вера уже положила телефонную трубку. Вдруг как раз в эту минуту Александр звонит в дверь ее квартиры? Почему же она все еще стоит здесь? И вообще — что происходит?

— Мне сейчас нужно срочно идти. Очень важное дело. Я приду завтра. Ой, нет, наверное, послезавтра — завтра у меня конкурс красоты. И все объясню. Вы должны дать мне совет. И рисунок я сразу принесу. А может быть, и сегодня еще успею. Вы на всякий случай предупредите вашу домохозяйку, что я еще и сегодня могу забежать, все зависит от одного дела… — выпалила Вера, поспешно выбегая за дверь.

В ушах у нее до сих пор стоял противный звук коротких телефонных гудков: пи-пи-пи…

— Ну, и чего ты теперь сидишь сама не своя? — спрашивала Ленка. — Из-за того, что я не видела, кто к тебе приходил? Да никого не было!

— Ты просто не видела.

— Вот и неправдушки! Я тебя, Вер, нарочно с самого утра караулила, чтобы сообщить важное известие. И всякий раз, когда слышала шаги, на лестницу высовывалась. Говорю же, никого не было, ни одного лешего. Ой, нет, вру, приходил к тебе один такой, молодой-красивый…

— Вот видишь!

— Борис, наш милый дружок. Просил напомнить, что завтра этот конкурс красоты, где он будет выступать, и чтобы ты за два часа пришла, вроде бы ты знаешь куда.

— Да помню я все, лучше бы и не помнить. А больше точно никого не было?

— Слушай, Вер, извини за грубость речи, но ты вроде как раньше понятливее была. Тебе, случаем, в последнее время сосулька на голову не падала? Или, может, на скользком упала, головой ушиблась? Я тебе — про одно, а ты мне — про другое. И не слушаешь совсем, что я тебе рассказываю. А я ведь, Вер, тебя со своей новостью с самого утра дожидаюсь, думала, что лопну от нетерпения. Извини, но, когда ты мне до утра про свой какой-то «центр античной красоты» втираешь, я тебя не перебиваю.

— Да я слушаю, не обижайся, — поневоле устыдилась Вера.

— Мне совсем некому рассказать, Вер. И Павел тоже ничего знать не должен. Но я была в театре, у его главного режиссера, Петровича. И сама попросила, Вер, чтобы он его на хорошую роль назначил, перестал валять дурака и разинул свои глазки на талант. Но теперь дело в шляпе, я его, Вер, поставила на свое место. А тебе, я вижу, не интересно, как человека спасать, да?