Такое кино - Ольга Тартынская (2013)

— Давайте все сложим по сумкам, и я отвезу их к себе на дачу.

Это было разумное решение. Костюмеры тотчас согласились и, вымыв чашки, взялись упаковывать сюртуки, панталоны, галстуки, эфирные бальные и повседневные платья, шали, шляпки и цилиндры в большие сумки, портпледы, кофры и картонные коробки. Изрядно повозились. Потом помогли Марине перетащить все это в ее машину.

— Нужно, чтобы кто-то из вас поехал со мной и там помог все перетаскать и устроить.

Женя вызвалась ехать. Расставшись с Дашей у проходной «Мосфильма», они сели в машину и тронулись в путь.

— И все-таки я не понимаю, — снова заговорила Женя о наболевшем, — как это возможно: взять и не заплатить людям за работу? Это как вот? Как она потом живет, с такой совестью-то?

Марина улыбнулась, чуть покосившись на спутницу, и ответила:

— Это капитализм, о какой совести может идти речь?

— Да, но ведь есть же какие-то пределы, хоть какие-то нравственные понятия и при капитализме? Или нет?

— Деньги — вот единственное понятие при капитализме. Женя, ты будто только что родилась! — Марина посмотрела на нее с любопытством.

— Не хочу жить в таком мире… — отчаялась до слез Мордвинова.

У Марины зазвонил мобильный телефон. Она глянула на дисплей и, держа руль одной рукой, проворковала в трубку:

— Да, дорогой…

Жене было неловко слушать чужой разговор, к тому же она всегда нервничала, когда водитель за рулем говорил по телефону. Марина мурлыкала, договариваясь с кем-то о встрече. Закончив разговор, она нежно пролепетала:

— Любимый звонил…

Мордвинова знала, что у Марины есть семья: муж, дочь. Муж домосед, он ведет хозяйство, воспитывает дочь, пока Марина зарабатывает деньги в кино, скача с одного проекта на другой. Где-то он работает тоже, но времени свободного у него гораздо больше, чем у жены. При всей своей занятости Марина успевала еще и вести бурную личную жизнь.

Женя смотрела на нее с тоскливой завистью: почему я не могу так? И ведь не скажешь, что Марина молода и прекрасна. Конечно, она стильно одевается, короткая стрижка ее освежает, легкая округлость добавляет шарма. Да и сама по себе Марина — интересный человек. Но не это главное. Видимо, есть в ней некая внутренняя свобода, позволяющая ей так легко жить, любить.

Мы сами выбираем, как нам жить. У Марины есть силы и на работу, и на дом, и на любовника, даже на бальные танцы. А я? Старая ощипанная курица. Ношусь со своей такой же старой любовью, как эта курица с яйцом. Женя крепко задумалась. Весь оставшийся путь они молчали.

Приехали на дачу, когда уже вечерело. Вышли из машины, и Женя, вдохнув в себя пьянящий чистый воздух, ахнула:

— Красота!

За городом вовсю благоухала весна. В Москве ее совсем не чувствовалось, а здесь… Женя всегда чутко воспринимала пробуждение природы, просыпаясь вместе с ней каждую весну с надеждой на призрачное счастье. Живительный воздух оттаявшей земли вновь взбудоражил ее.

Марина открыла ворота и заехала на участок. Домик был небольшой, но уютный, участок вполне ухоженный.

— Муж хозяйничает, — пояснила Марина.

Первым делом они перетаскали сумки на чердачный этаж. Изрядно попотели: наверх вела узкая и крутая лестница. Потом Марина поставила чайник, достала из кухонного шкафчика кокетливые чашки, из пакета, привезенного с собой, вынула печенье и коробку шоколадных конфет, пригласила Женю к столу.

— Вы не волнуйтесь, — заговорила Марина, когда они уселись поудобнее за столом, — ваши телефоны я знаю, как только будут новости, позвоню. У меня есть некоторые идеи, кому можно предложить костюмы. Деньги за прокат поделим поровну.

Мордвинова кивнула, думая о своем.

— Марина, ты счастлива? — неожиданно спросила она.

Марина удивленно улыбнулась:

— Ого, как глобально! Ты философ, Женя?

— Да нет, просто неудачница, — ответила Мордвинова мрачно.

Марина плавными округлыми движениями наливала чай.