Рисунок по памяти - Татьяна Воробьёва (2018)

— Слушай, Оди, может того, позвоним твоим предкам? — услышала Хадижа вопрос Луи и распахнула глаза, с интересом посмотрев на подругу.

Одетта поморщилась:

— Не вариант, мой папочка скорей сгноит меня в этой дыре, чем потратить хоть су на свою непутевую дочь. А если и соизволит, то только меня одну, — она обвила взглядом друзей.

Хадижа вздохнула, снова прислоняясь к стене. Видимо, все-таки придется звонить Зейну. Она уже встала с лавочки, чтобы подойти к жандарму и попросить позвонить, как голос полицейского входящего в кабинет, где была их камера, остановил ее:

— Заходите, месье Шафир, ваша жена тут.

Двадцать пятая глава

Зейн смотрел на Хадижу, стоящую посреди довольно большой камеры; одетая по-европейски непривычно и ярко-накрашенная, она едва походила на себя. Он видел, как она невольно отступила назад, видимо, заметив его взгляд. Мужчина и сам точно не знал, что хочет сделать сильнее: как следует ее встряхнуть, спросив: «Какого черта происходит?», или прижать к себе, с облегчением понимая, что она в порядке.

Полицейский открыл дверь камеры со скрежетом, царапающим слух.

— Мадам Рашид, выходите, вы свободны, — обратился он к Хадиже.

Девушка же растерянно оглядывалась по сторонам, словно до неё не доходил смысл сказанного.

— Хадижа? — позвал девушку сам Зейн.

Она вздрогнула, посмотрев на него и резко выдохнув, шагнула в его сторону. Все эти длинные секунды она взглядом изучала его костюм, боясь взглянуть в лицо.

— Я…

— Разговор подождет до дома, — перебил ее Зейн.

Хадижа отрицательно замотала головой, наконец, взглянув в его глаза:

— Я хотела попросить, — она замолчала, подбирая слова, и быстро оглянулась на Жака, Оди и Луи, сидевших чуть ли не с открытыми от удивления ртами, — Заплати, пожалуйста залог и за моих друзей.

Зейн посмотрел на троих молодых людей, сидящих на лавочке и не отрываясь наблюдавших за ним и Хадижей, с выражением крайнего удивления на лицах.

Мужчина устало вздохнул, спорить не хотелось, и снова подошел к жандарму, отсчитав нужную сумму.

— Выходите, — скомандовал тот остальным.

Луи, Одетта и Жаку второй раз повторять было не нужно. Они выскочили из камеры, стараясь не смотреть на Зейна с Хадижей, быстро буркнули «спасибо», словно боясь, что неожиданный «муж» изменит своё решение, и поспешили на выход.

Хадижа вздохнув, поджала губы, не представляя, как сможет объяснить им свой обман, а потом перевела взгляд на мужа. Серьезный, задумчивый, холодный взгляд Зейна заставил её почувствовать, что тюремная камера уже не такое негостеприимное место, но выбора у нее, как всегда, нет. Судорожно сжимая края курточки, Хадижа быстрым шагом направилась к выходу.

Абсолютное молчание, нарушаемое только негромкой мелодией радио, доносящейся из аудиосистемы, да звуком мотора автомобиля, давило на уши. Хадижа смотрела в окно, пытаясь найти слова, чтобы объясниться. Оправдаться? А почему она должна оправдываться? Она повеселилась с друзьями, прогуляла всю ночь. Проветрилась. Пробралась на охраняемую территорию, попала в тюрьму. Да, это уже выходило за границы невинной шалости.

Голова начинала болеть, а в горле пересохло настолько, что казалось слюны во рту просто не осталось. «Чтобы я ещё раз взяла какую-то гадость у Луи», — фыркнула про себя Хадижа, ощущая, как головная боль становится всё сильнее.

Она откинулась на спинку сидения и закрыла глаза, как ей показалось лишь на минуту, но машина вдруг остановилась, и девушка уже хотела встревоженно спросить «что случилось?», как увидела, что они уже приехали домой.

Зейн вышел из автомобиля первый и, обойдя его, распахнул дверцу перед Хадижей. Оставаться в салоне не было смысла, так что девушка, глубоко вздохнув, вышла из машины и направилась к дому.