Рисунок по памяти - Татьяна Воробьёва (2018)

— Хадижа, поедем домой, поговорим. Я знаю, что обещал, и знаю, что виноват, но Дафин ничего не значит, она сегодня же уйдет из клуба, — Зейн попытался обнять её за плечи, но Хадижа отступила, словно обжегшись, наконец, посмотрев ему в лицо. Взгляд был полон злобы и боли, и казалось, дай ей в эту минуту нож, то он тут же пошел бы в дело.

— Я не поеду туда. Я не хочу с тобой никуда идти, — четко произнесла она. — Отпусти меня.

— Хорошо, — вздохнул Зейн, прекрасно видя, в каком состоянии находится Хадижа. — Давай, машина отвезет тебя в твою квартиру? — делая особый упор на слове «твою», предложил он.

Секунда размышлений и согласный кивок. Хадиже сейчас хотелось спрятаться в самой темной и глубокой пещере, чтобы выплакать, вырвать всю эту боль из души, из сердца, из самой сути своего существа и забыться, будучи одной, — и лучшего место ее оглушенный увиденным мозг придумать уже не мог.

Хадижа на негнущихся ногах дошла до автомобиля, где ее уже ждал водитель, в поисках которого она и вошла в клуб. Темнота заднего сидения, хлопок двери и мягкое движение начавшей движение машины. Хадижа не смотрела в окно, она рассматривала салон, где всего лишь несколько часов назад она сидела в этой же машине и была абсолютно счастлива.

— Так не бывает, — прошептала она, натыкаясь взглядом на черную папку с курсовой работой, что упала на коврик автомобиля.

Хадижа подняла ее, сжимая до боли в пальцах, и легла на сиденья, наконец, давая волю слезам.

* * *

Мерьель плотнее закутался в плащ, посмотрев на ночное пасмурное парижское небо, с которого сыпал мелкий, холодный дождь. Он ненавидел такую погоду, ненавидел быть на улице в темное время суток, но сегодня выбора не имел. Самат Абу Аббас прилетал ночным рейсом, и его нужно было встретить; именно поэтому Джабир сейчас, стоя у здания аэропорта, мысленно ругался на неистовствующую погоду.

Мужчина никогда не видел своего дальнего родственника и уже подумывал, что зря не написал табличку с фамилией, какие обычно бывают у встречающих, и с кропотливым вниманием выхватывал лица молодых людей из толпы выходящих.

— Салам Алейкум, сид Мерьель, — услышал он позади себя.

Обернувшись, он увидел перед собой молодого человека, до неприличия похожего на своего отца.

— Алейкум Салам, Самат, — ответил он. — Добро пожаловать в Париж.

— Рад, вас, наконец, увидеть лично, — доброжелательно улыбнулся он.

— Париж не балует теплом, — поежился Мерьель, — предлагаю переместиться в более теплое место. Я знаю поблизости неплохую гостиницу, вы бы спокойно могли снять там номер.

Самат поморщился, услышав о гостинице, но спорить не стал. В голове молодого человека крутилась только одна мысль, о Хадиже, а потому он, как можно быстрее пошел следом за Мерьелем, чтобы остаться с ним тет-а-тет и расспросить о девушке.

— Вы видели ее? — спросил Самат, как только закрыл за собой дверцу автомобиля.

— Конечно, — кивнул мужчина, заводя машину и выруливая со стоянки. — Она была сегодня на занятиях, правда, ушла раньше обычного, — нахмурился Мерьель.

— А вы?

— Не сказал ли я про ваш приезд? — посмотрел на родственника Джабир. — У меня была такая мысль, — на этой фразе у Самата замерло сердце, — но я решил этого не делать. Если мадемуазель Рашид решила скрыть ото всех свое семейное положение, то разговор о личном смутит и напугает ее, во всяком случае, пока я сам не узнаю всей истории, — Мерьель многозначительно посмотрел на родственника.