Рисунок по памяти - Татьяна Воробьёва (2018)

Оба затихли, словно провинившиеся школьники.

— Пойдёмте лучше в палату Хадижи. Вдруг она уже проснулась, — предложила Самира.

Все молча согласились.

* * *

Хадижа проснулась и действительно почувствовала себя лучше, чем несколько часов назад. В палате она была одна. Девушка понимала, что Зейну нужно было отдохнуть, привести себя в порядок, но в душе колыхнулась какая-то детская обида за то, что ее оставили в одиночестве. В коридоре послышались приближающиеся шаги и голоса, затем открылась дверь палаты и в дверях возник знакомый силуэт медсестры:

— Мадам Шафир, к вам посетители, — улыбнулась она. — Только ненадолго, — шепнула она стоящим за порогом гостям.

— Да, конечно, — прозвучал голос Саида в ответ, и Хадижа почувствовала, как по телу пробежали мурашки, а сердце забилось так быстро, что застучало в ушах. Хадижа снова себя почувствовала маленькой девочкой, с тоской ожидающей, когда же любимый папа вернется домой с работы и вот… увидев его высокую фигуру в дверях, она вдруг почувствовала, как слезы защипали глаза, мешая видеть.

— Папочка, — прозвучало жалобно и как-то совсем по-детски.

Саид не мог не ответить на этот зов:

— Хадижа, — он практический подбежал к дочери, её обнимая.

Девушка уткнулась в его плечо и разрыдалась. Саид гладил дочь по голове, чувствуя, как от ее слез сердце щемит болью, а по телу дрожью бежит родительская тревога, заставляющая делать невозможное лишь бы ребенок был счастлив. Он словно вновь держал в своих руках малышку Хадижу.

— Ну, все-все, принцесса, хватит плакать, — поцеловал он ее в макушку, — а то нас выгонят отсюда.

Хадижа отстранилась, стирая тыльной стороной ладони слезы и с улыбкой смотря на отца.

— Простите.

— Ас-саля́му але́йкум, Хадижа, — поприветствовал ее дядя Али.

— Ас-саля́му але́йкум, Хадижа, — вторила ему Самира, облокачиваясь на спинку больничной кровати.

— Уа-але́йкуму с-саля́м, — ответила всем Хадижа.

— Ты и правда все вспомнила? — озвучила Самира вопрос который вертелся на языке у всех троих, с тех пор как они поговорили с врачом.

— Самира, ты до сих пор не носишь платок, а он украшает женщину, — она посмотрела на кузину и хитро улыбнулась.

Самира рассмеялась после этих слов и покачала головой:

— Узнаю Хадижу. Ты тоже не носишь платок, — фыркнула кузина.

Хадижа провела рукой по своим волосам, словно ища этому подтверждение:

— Ничего у меня будет много платков, как только я выйду отсюда. Самых разных платков, — вскинув голову, так же как когда-то в детстве, заявила она, чем вызвала дружный смех. Они, наконец, удостоверились, что их Хадижа снова вернулась, но продолжить дальнейшие расспросы не дала медсестра, сказавшая, что для первого посещения вполне достаточно и пациентке нужно отдохнуть.

— Вы надолго прилетели? — тут же спросила Хадижа, с тревогой сжав руку отца, и посмотрела на остальных.

— Мы пробудем здесь столько, сколько понадобится, чтобы ты поправилась. Не беспокойся, — ответил ей Саид.

— И обязательно придем завтра, — тут же утешил дядя Али.

— Да хранит тебя Аллах, — склонившись над дочерью, поцеловал ее в лоб Саид.

— Да хранит тебя Аллах, — положил руку ей на голову, словно благословляя, повторил дядя Али.

— Не скучай, — попрощалась Самира, подмигнув.

— Я провожу их к нам домой, — сказал Хадиже Зейн, до этого тихо наблюдавший за теперь уже абсолютным воссоединением семьи.

— Да, конечно, в наш замок, — улыбнулась она, хотя понимала, что прямо сейчас готова потребовать, чтобы ее выписали из больницы. Она понимала, что уже начинает тихо ненавидеть светлые стены палаты, о чем рассказала пришедшей медсестре.

— Это всё лекарства, дорогуша, — улыбнувшись, ответила медсестра. — Вы же художница, вы должны уметь быть терпеливой. Вот пройдет несколько дней, вы окрепните, и тогда поговорите с доктором об выписке.

* * *