Рисунок по памяти - Татьяна Воробьёва (2018)

Повторять еще раз было не нужно. Хадижа сорвалась с места, поднимая небольшие облачка песка, и понеслась вслед за Жаком. Через полминуты старый друг был облит водой с ног до головы, а еще через несколько секунд девушка оказалась в океане, схваченная «русалкой» Оди.

Все вчетвером они визжали, смеялись, катались на волнах, брызгали друг в друга солёными каплями, а потом так же все вместе, стуча зубами, грелись на песке. Когда солнце начало катиться в океан, они разожгли костер и стали любоваться родолитовым небом, словно расписанным акварельными красками.

Хадижа посмотрела на друзей и почувствовала, как губы расплываются в глупой улыбке. Когда-то она чувствовала себя словно раздвоенной, одна ее жизнь была в Париже, другая — здесь, в Рио, с семьей. Теперь же все странный образом сложилось. Она чувствовала себя цельной, счастливой, и наконец, собой.

— Я люблю вас, — выдохнув сказала она.

— Я тоже тебя люблю, милая мордашка, — засмеялась Оди, чуть сильнее сжимая ее в объятьях.

— И я, — отозвалась Эми.

— Куда уж без меня, — ухмыльнулся Жак, присоединяясь к объятьям.

Так они и стояли на берегу океана, как на краю мира, раскинувшегося перед ними бескрайне; впереди их ждала жизнь, со взлетами и падениями, горестями и радостями, но главное, что никто из них не отпустит руку другого, когда тому понадобится помощь, — в этом был уверен каждый из них. Истинная дружба- настоящее сокровище, дороже любого золота, которое когда-то казалось маленькой Хадиже главной ценностью.

* * *

Зулейка рожала в Фесе, дома, под молитвы всех женщин и мужчин, собравшихся в доме, чтобы поприветствовать новорожденного. Хадижа помнила, что роды так проходили всегда, но мысленно передергивалась, наблюдая как тужится вторая жена отца под ободряющие уговоры собравшихся вокруг женщин. Кажется, сейчас даже Ранья не казалась такой стервой, вытирая пот со лба соперницы.

— Что бы кто ни говорил, когда придет мое время, я буду рожать в больнице, — облегченно выдохнула Хадижа, услышав первый крик младенца.

Родился мальчик, и теперь все готовились к такой же пышной церемонии, как когда-то была после появления Мунира. Хадижа отпросилась с учебы, чтобы помочь с приготовлениями и как полагается встретить младшего брата, но сейчас, наблюдая, как отец выезжает на белом коне, гордо держа на руках младенца, снова почувствовала себя обделенной и растерянной, как и тогда, в первый раз.

— Никогда, как сейчас, не ощущается насколько девочки не важны, — проговорила она, когда отец, проезжая мимо, даже не взглянул в ее сторону.

— Отец очень любит тебя, — ответил ей стоящий рядом Зейн.

— Я знаю, — кивнула Хадижа, — но никто не устраивал таких празднеств, когда родилась я, потому что я дочь. Сын — продолжение рода, продолжение отца, это понятно. Таковы традиции, — с детской обидой произнесла она.

Зейн, как-то странно посмотрел на супругу, но промолчал, а через какое-то время, когда Саид уехал уже достаточно далеко по улочкам города, через цветочную арку въехал еще один всадник на гнедом коне.

— Что ты делаешь? — Хадижа с удивлением узнала в нем Зейна. Всадник подъехал к ней, протягивая руку.

— Хочу увести принцессу, — улыбнулся Зейн. — Согласна?

Девушка без раздумий приняла ее, позволив подсадить себя на лошадь, впереди. Они поскакали по улочкам города, и выехали на границу с пустыней, где обычно размещался рынок верблюдов.

— Хадижа, я обещаю, что, когда у нас родится ребенок, будь это сын или дочь, я возьму его на руки, сяду на коня и прокачу по всему Фесу, потому что я буду самым счастливым и гордым отцом.

Она почувствовала, как щеки заливает румянцем, а сердце начинает биться сильнее. Мысль о ребёнке от Зейна, заставляла теплу разлиться внутри, и остановится где-то внизу живота. Хадижа тут же представила себе черноволосого, черноглазого мальчугана, или девчушку, которая обязательно станет первой красавицей на Востоке.

— Зейн, я…