Женщины могут все - Нора Робертс (2001)

— Слушай, я перезвоню. Пришла моя вредная сестра, и я должен ее убить. Попозже, ладно? — Он закончил разговор и сунул в рот маисовый чипс. — Так кто придет и зачем?

— Эта женщина, с которой спит папа, придет к нам готовить обед.

— Вот это да! — обрадовался Тео. — Что, на плите?

— До тебя не доходит? — Мадди помахала запиской. — Это тактика. Она пытается проникнуть к нам.

— Слушай, я буду рад каждому, кто проникнет к нам на кухню и начнет стряпать. А что она приготовит?

— Неважно, что именно. Неужели ты такой тупой? Она переходит к следующему этапу. Готовит отцу и нам. Показывает ему, что мы могли бы стать большой, счастливой семьей.

— Плевать мне на это. Лишь бы еда была. Перестань, Мадди. Не лезь, поняла? Отец имеет право завести себе подружку.

— Болван! Я бы и не пикнула, будь у него хоть десять подружек. Но что мы будем делать, если он решит жениться?

Тео захрустел новым чипсом и задумался.

— Я без понятия.

— «Без понятия…» — передразнила его Мадди. — Она изменит все правила и начнет командовать. Вот что будет. На нас ей плевать. Мы для нее — нагрузка к товару.

— А по-моему, Пилар очень даже ничего, симпатичная.

— Это сейчас. Пока что она ласковая, добренькая и приветливая, но как только добьется своего, сразу переменится. Начнет говорить: «Делай то, не делай этого»… Мачехи, они все такие.

Мадди услышала щелчок задней двери и повернула голову.

— Ну вот, она уже пришла. Это наш дом!

Девочка ушла к себе в комнату и хлопнула дверью, решив, что выйдет только тогда, когда вернется отец.

Так прошел час. Снизу доносились музыка и смех. Слышать жеребячье ржание брата было невыносимо. Предатель. Но еще невыносимее было то, что никто не поднимался к ней и не уговаривал сменить гнев на милость.

Ну что ж, она покажет им, что ей на них наплевать.

Она спускалась по лестнице и принюхивалась. Пахло вкусно, но это еще сильнее настроило Мадаи против Пилар. Ишь, пускает пыль в глаза. Готовит шикарный обед…

Она вошла на кухню и заскрежетала зубами. Тео сидел за столом и бацал на своей электрогитаре, а Пилар что-то помешивала на плите.

— Тебе нужно добавить лирики, — сказала Пилар.

Тео играл ей с удовольствием. Она слушала. Если Пилар что-то не нравилось, она так и говорила. По-своему, мягко. Он не обижался. Это значило, что на него обращают внимание. Принимают всерьез.

Их мать так не поступала. Почти никогда.

— Я не мастер по части текстов. Мне нравится придумывать мелодии.

— Тогда тебе нужен партнер… — Она обернулась и опустила ложку. — Привет, Мадди. Как твое сочинение?

— Какое сочинение? — Тео предупреждающе свистнул. Похоже, он ее прикрывал. Не зная, злиться или благодарить брата, она пожала плечами: — Нормально. — Мадди открыла холодильник и стала выбирать напиток. — А что в кастрюлях?

— Смотря в какой. Тут сырный соус для маникотти. А тут — маринад для антипасто. Твой отец сказал, что ты любишь итальянскую кухню, и я обрадовалась.

— Сегодня я не ем углеводов. — Мадди знала, что это значит, и не нуждалась в красноречивом взгляде Тео. Но когда она за спиной Пилар состроила брату гримасу, он не ответил ей как обычно. Просто отвел глаза, как будто стыдился ее.

Это было обидно.

— Кроме того, я собиралась идти обедать к подруге.

— Очень жаль. — Пилар непринужденно взяла кастрюлю и начала готовить начинку для тирамису. — Твой отец не сказал этого.

— Он и не должен вам ничего говорить.

Это была первая открытая грубость, которую позволила себе девочка. Пилар решила принять вызов.

— Нет, не должен. Тебе почти пятнадцать, и ты имеешь право решать, что и где тебе есть. Тео, ты не мог бы на минутку оставить нас с Мадди?

— Конечно. — Тео взял гитару и посмотрел на сестру с осуждением. — Так кто из нас болван? — пробормотал он, проходя мимо.

— Может быть, сядем?

У Мадди защипало в носу.