Мужчина-подарок - Светлана Лубенец

– Может, ты и права… Опять ты права, моя одноклассница Надька Степанова… Ирма была старше меня на восемь лет, и я всегда это чувствовал… Нет-нет, – он резко обернулся ко мне, – не думай, что дело во внешности… седых волосах или там… лишних морщинках… Нет! Ирма мне очень нравилась внешне. Я просто балдел от красоты ее лица, да и… тела… Но она относилась ко мне… как-то… по-матерински… Я знаю, некоторым мужчинам это нравится, но я… Словом, мне нужно быть главой везде, как в фирме, так и в личной жизни. Иначе получается дисгармония… Я только сейчас это понял. Умная ты, Надька. Который раз заставляешь задуматься над тем, что мне и в голову-то раньше не приходило.

Он отошел от окна, приблизился ко мне, оглядел, сощурившись, с ног до головы и медленно, с особым смыслом, проговорил:

– А вот с тобой у нас, пожалуй, могло бы получиться… если бы…

– Ты, Шаман, кретин еще два раза, – почти брезгливо сказала я.

– И в чем же мой двойной кретинизм?

– Во-первых, мной можно руководить только на рабочем месте, а в личной жизни, я считаю, все должно быть на равных. Мне на дух не нужен довлеющий надо мной любовник или, что еще хуже, муж!

– А во-вторых?

– А во-вторых, меня бесят мужики, которые, дожив до таких преклонных лет, как ты, так и не уяснили, что от интимной близости детишки получаются.

– Что ты имеешь в виду?.. – прошептал побледневший Шаманаев.

– У Ирмы должен был быть от тебя ребенок.

– Что значит… должен был быть?..

– То и значит. Она сделала аборт.

– Когда?!

– Тогда, когда окончательно поняла, что ты не поедешь в Кутаиси… и вообще…

– Что вообще?..

– Когда поняла, что ей самой надо от тебя уезжать. И как можно скорее.

– Надька! – Шаманаев прижал меня к стене своего кабинета. – Подлая тварь! Ты все знала и молчала!

Теперь я уже с полным презрением смотрела в его красивое смуглое лицо. Хорошо, что чистая душой Ирма нашла в себе силы порвать с ним. И я рассмеялась прямо в кривящиеся ненавистью губы одноклассника и босса:

– Ну вот, я уже и тварь. А по-моему, минуту назад ты мне чуть ли не предлагал заступить на слегка простывшее место Ирмы. Или я ошибаюсь, Алексей Ильич?

Шаманаев тяжело оторвался от меня, отошел к столу и грузно осел в кресло.

– Прости… – пробормотал он. – Сам не знаю, что говорю…

– Ты опоздаешь в Гавань, – напомнила ему я.

– Черт с ней, с выставкой! – выдохнул Шаман.

– Мне можно отправляться на рабочее место? – спросила я.

– Валяй, – ответил Лешка и уронил буйную голову себе на грудь.

Как-то через пару дней, когда уже все узнали, что Ирма уехала и не вернется, я столкнулась со страстотерпцами на пороге нашего агентства. Они разглядывали вывеску и что-то обсуждали между собой. Я подошла и встала рядом, решив тоже еще разик вглядеться на изображенный мною профиль красавицы грузинки.

– Не кажется ли тебе, Надежда, – обратился ко мне Глеб Сергеич, – что эта доска выглядит теперь чем-то вроде надгробной плиты?

– Брось, Сергеич, Ирма жива и здорова, – ответила я, – а вывеска красива. Разве нет?

– Красива-то красива, но каково боссу каждый день проходить мимо нее?

Я хотела сказать, что так этому боссу и надо, но тут робко выступил со своим предложением Борис Иваныч:

– А может, снова «Шамаилом» назваться?

– Ну, ты и придумал, Борис! Это уже получится фарс какой-то! – ответил ему Глеб Сергеич. – Если солидное агентство каждый месяц будет менять свое название, то от его солидности в два дня и следа не останется.