Мужчина-подарок - Светлана Лубенец

Недели шли за неделями, а Лешка Шаман все «греб и греб» свои бесконечные дела и в Грузию, похоже, ехать не собирался. Ирма опять спала с лица и сильно похудела. Однажды, в конце рабочего дня, я увидела, как она стащила с пальца даренное Шаманаевым колечко с бриллиантом и сунула его в ящик своего компьютерного стола.

– Ирма? Зачем? – спросила я, потому что она уже заметила мое присутствие, и бесполезно было делать вид, будто я ничего не видела.

– Он не сможет, Надя, – твердым голосом ответила мне Ирма. – Он и хотел бы, да силенок не хватит.

– Неужели твой Шота еще мощнее Шамана? – очень глупо спросила я.

– Не в этом дело. Знаешь, есть такое выражение: «Он ее по-своему любит»?

– Слышала. Было дело.

– Так вот! Шаманаев любит меня очень «по-своему», – горько бросила мне Ирма. – Он любит меня отдельно от моих несчастий. А они всегда рядом со мной. Алексей пытается делать вид, что все у нас хорошо, а проблемы как-нибудь утрясутся сами собой. А если не утрясутся, то он их обязательно как-нибудь решит завтра, через неделю, через год… Только этого никогда не произойдет! Ты понимаешь, Надя?

Я, которая поняла это уже давно, попыталась ухватиться за соломинку:

– Но он же не может позволить, чтобы его ребенок родился вне брака! Он же порядочный человек!

– Не будет никакого ребенка! – отчеканила Ирма, будто я была ее главной врагиней и насильно заставляла рожать.

– Как это не будет? – растерялась я.

– Так. Я в прошлые выходные сделала аборт.

– И-и-рма-а-а-а… – простонала я и упала на рядом стоящий стул. – А он знает?

– Нет.

– А если узнает? Ты представляешь, что с ним будет?

– Но ты ведь не скажешь…

– Я-то, конечно, нет… Но ведь уже скоро беременность должна была быть заметна, а она не будет заметна… И что тогда?

– Наденька, милая, неужели ты думаешь, что я говорила ему о ребенке? – усмехнулась Ирма.

Я так ошалела от всего услышанного, что просто уже и не знала, что сказать.

Ирма облизнула пересохшие губы и спросила с сильным грузинским акцентом, который очень редко у нее прорывался, только в минуты сильного волнения:

– Ты придешь меня провожать?

– Куда? – то ли спросила, то ли проохала я.

– К поезду…

– Ирмочка! Что ты такое говоришь? К какому еще поезду? Не смей уезжать от Шаманаева! Он без тебя пропадет!

– Ему без меня будет легче. Сначала он, конечно, попереживает немного, не без этого, а потом поймет, какая гора с его плеч свалилась, и ему сразу полегчает.

– И куда же ты собралась? – спросила я, хотя, конечно, уже догадалась.

– В Кутаиси. Поезд сегодня вечером.

– А как же агентство? Ты что, никому не скажешь?

– Сейчас не советское время, чтобы увольняться по всем правилам этого искусства.

– А расчет? А деньги, в конце концов?

– Не все в жизни измеряется деньгами, – улыбнулась Ирма, и опять вокруг ее рта и глаз собралось множество мелких сухих морщинок.