Единственная - Норма Бейшир (1994)

Слоун примчалась в «Нормандию» как на крыльях. Она дрожала, словно сильные руки Джордана и сейчас обнимали ее. То, что чувствовала Слоун, было гораздо большее, чем физическое влечение. Привыкшая к выражению чувств словом, она растерялась, не зная, как назвать то, что с ней происходит. Габи права: Слоун хочет быть с ним хоть один вечер, а потом… потом пусть все что угодно. Только один вечер, одну ночь…

Слоун вытащила из сумочки ключ, который дала ей Габи. Предусмотрительная, все понимающая… Но, Господи, как ей заманить туда Джордана?! Слоун чувствовала, он из тех мужчин, которые не любят слишком инициативных женщин, предпочитают сами строить отношения с людьми — с женщинами в особенности.

Она не может заявиться к нему в гостиницу и сказать: «Давай-ка проведем вместе уик-энд, не возражаешь?» Во-первых, уже не тот возраст, чтобы поступать столь непосредственно; во-вторых, с Джорданом, пожалуй, так разговаривать не стоит.

В конце концов Слоун придумала: черкнула записочку, сунула ее в конверт, сверху написала имя Джордана — и за десять минут уложила свои вещи. По дороге из города Слоун заглянула в отель, где жил Джордан, и оставила ему записку на столике для корреспонденции.

Сама же отправилась в Онфлер.

Онфлер, август 1986

Коттедж Карло и Габи расположился на высоком холме, внизу расстилался небольшой рыбацкий порт.

К северу от Онфлера, с холма, виднелся Гавр, даже с большого расстояния можно было видеть множество кораблей, которые заполняли гаврскую гавань. Поднимаясь на своей машине в гору, Слоун вспомнила, что Габи рассказывала ей про потрясающий вид, который открывается отсюда ночью. «Надеюсь, однако, что ночью найдется более интересное занятие, чем разглядывание местных видов, — подумала Слоун. — Впрочем, приедет ли он?» Который раз задавала себе Слоун этот вопрос — и неизменно отвечала: «Да. Наверняка — да». Что-то подсказывало ей, что и Джордан сейчас, даже в азарте игры, думает о ней, помнит ее и размышляет над запиской. «Он обязательно приедет, не может не приехать», — продолжала убеждать себя Слоун, уже входя в дом и распаковывая вещи.

Снаружи коттедж выглядел как старинный нормандский, весь обвитый плющом. Крыша крыта соломой и землей, так что весной, по рассказам Габи, на ней распускались полевые цветы. Цветы пестрели и вокруг дома, самые разные: розы, астры, дельфиниум, вереск. Во внутреннем убранстве дома хозяева постарались соединить старину с современностью. Стены обили камчатой тканью с вытканными на ней розами. Высокие окна, огромные кровати, вазы античных форм. На кухне и в ванной — обилие сверхсовременных приспособлений, зачастую даже непонятного назначения.

Слоун улыбнулась — в интерьере как нельзя лучше проявился характер хозяйки, ее претензия на утонченность, любовь к комфорту.

Слоун подготовилась к вечеру заранее. Рассчитывая провести в Онфлере только уик-энд, она не обременила себя вещами. Но отобрала такие, что… Джордан должен быть потрясен. Например, ее ночной рубашкой — длиной до пят, розового шелка с кружевами — соблазнительно вызывающей! Слоун взяла ее в руки, прикинула на себя и швырнула на кресло.

Подойдя к окну, чтобы (все-таки!) полюбоваться роскошным видом на город и море, Слоун увидела машину, медленно ползущую вверх. Машину Джордана легко узнать: взята напрокат, там именно такие. Слоун бросилась вниз и успела подбежать к двери как раз в тот момент, когда он собирался позвонить.

— Гурман прибыл, — приветствовал он Слоун. — В Довил-ле меня срочно разыскала женщина и объявила, что одна леди может здесь умереть от голода, поскольку не в состоянии сама открыть даже банку консервов. Потому я так спешил.

— Габи слишком много болтает иногда, но в данном случае она почти права.

Джордан вошел, поставил на пол сумку и протянул Слоун корзину.

— Замечательное местечко. — Он огляделся. — Ты сюда приехала немножко поработать, да?

Слоун, улыбаясь, выкладывала содержимое корзины на стол.