Счастье в кредит. Книга 2 - Лариса Туманова, Виктория Ростокина (1995)

Ирина выпрямилась. Теперь она не рыдала. Теперь она допрашивала:

— Скажи честно, ты поставил «отлично» некой студентке Денисовой со второго курса?

— Денисова… Денисова… Не помню. Возможно.

— Поставил, не увиливай! А ты не подумал о том, что тебя за это могут уволить?

— Уволить? — Доцент опешил.

— Вот именно! И даже… исключить из партии!

— К-как? За оценку «отлично»?

— А ты подумал, кому ты ставишь такую оценку? Да еще по научному коммунизму! Она же диссидентка, эта Денисова.

— Но… теперь я припоминаю… По-моему, ваш… твой отец за нее ходатайствовал.

Ирина закрыла лицо ладонями. Правда, очень аккуратно, чтобы не смазалась косметика.

— Теперь мне все понятно, — трагически сказала она. — Папа нарочно подставил тебя.

— Зачем? Я ему не конкурент.

— Как ты наивен! Славик… Папа давно подозревает, что я в тебя… влюблена.

Бедный доцент вынужден был отойти чуть в сторону и прислониться к стеночке. Иначе его ноги просто подогнулись бы.

А Ирина не давала ему опомниться:

— Папа против нашего брака.

— Брака?!

— Да! Он считает, что сначала я должна защитить кандидатскую. Потом докторскую. И уж потом…

Доцент был вне себя. Он простонал:

— О-о! Как это бесконечно долго!

Ирина решительно тряхнула пышными локонами:

— Но мы с тобой не намерены ждать! Ты согласен?

— Согласен! — отрапортовал Ростислав Леонидович, вытягиваясь в струнку.

— Ты должен обезопасить себя.

Ирина подошла к нему вплотную и добавила томным шепотом:

— Ради меня… Славик… ради нас с тобой… Чтобы они не подумали, будто ты заодно с этой Денисовой.

Она достала из сумочки Наташину работу и протянула ему.

— Сам почитай, что она пишет. Ужас. А ты ее пожалел! Мой благородный… Мой наивный… Мой хороший…

Ирина была недовольна собой.

Грубо сработано. Слишком уж в лоб. Маловато было артистизма и, так сказать, художественного вкуса. Она любила в отношениях с людьми плести тонкие кружева, а с Ростиславом вышла какая-то домотканая дерюга.

Однако радует то, что бедняга доцент все-таки заглотил наживку.

Всю ночь после неожиданного разговора с Ириной, сулившего ему невиданное счастье, он корпел над работой второкурсницы Денисовой, подчеркивая красным карандашом сомнительные места. А их было много, потому что сама тема работы была более чем сомнительной.

Блаватская! До сей поры он знал это имя лишь понаслышке. Теперь он выяснил, что эта женщина, русская по происхождению, основала в прошлом веке в Европе так называемое Теософское общество. Ее целью было донести до западных умов иррациональные, таинственные знания древних восточных мудрецов. Мудрецов ли? Да нет же, по существу — колдунов и жрецов. То есть мошенников.

Уж не проповедует ли Наталья Денисова идеализм и веру в Бога?

Ведь «Тайная доктрина» Елены Блаватской носит подзаголовок: «Синтез науки, религии и философии». Синтез науки и религии? В их идеологическом вузе?!

И ведь Наталья Денисова вовсе не разоблачает эту самую Блаватскую. Наоборот, она ищет в ее учении рациональное зерно. Ее интересует понятие кармы, то есть тех долгов, которые накапливаются у человека в течение нескольких жизней. Да это просто неслыханно: говорить о переселении душ, о так называемых реинкарнациях в наш материалистический век! Душа, дескать, не умирает вместе с телом, а живет дальше и потом вселяется в другое тело. Вместе со своей кармой, то есть с накопленными прегрешениями и заслугами.

Правда, эта диссидентка-второкурсница нигде не говорит, что согласна с этой теорией. Но достаточно уже и того, что она пишет о Блаватской в уважительном тоне.

Ни разу она не упоминает по отношению к Блаватской полагающихся в таких случаях слов «оголтелая», «антинаучно» или даже просто «заблуждение».