Женщина без мужчины - Джастин Скотт (1995)

Прежде чем выйти из особняка, Старков из темного подъезда обшарил взглядом пустынный двор. С такой же целью он задержался в подворотне, оглядывая переулок перед особняком. Жестом он дал понять Натали, что путь свободен. Пройдя несколько шагов, они влились в общий поток пешеходов на Невском проспекте.

— Почему вы стали сотрудничать с Уоллесом? — спросила Натали.

— Я слишком много времени потратил на изучение Запада, чтобы не понять, что постепенно мы, даже против нашей воли, сближаемся. Василий убедил меня, что это сближение можно ускорить, что я могу помочь избежать некоторых подводных камней, предотвратить нежелательное вмешательство…

— Чье?

— Назовем их авантюристами…

— Миллионеры?

— Не только.

— Вы сказали, что не знаете Кириченко.

— Боже мой! Конечно, я его знаю. Это злобный цепной пес. Если хозяин прикажет, он растерзает собственную мать.

— Кто его любовница?

— Не думаю, что хоть какая-нибудь девица отважилась ею стать.

— У него есть некая Дина. Она же связана с младшим Лапшиным.

— Вот уж не думал, что у них есть общие интересы… хотя бы в области секса.

— Мне кажется, она вытягивает у Кириченко информацию и передает ее Миллионерам.

— Для новичка вы продвинулись достаточно далеко! — усмехнулся Старков.

— Она убила Уоллеса, чтобы помешать ему использовать магнитофонную запись. Кто же сообщил ей о записи? Кто его предал?

Старков не ответил. Он погрузился в глубокое раздумье. Она почувствовала, что этот пожилой человек, шагающий с нею рядом по проспекту, придавлен не только тяжестью прожитых нелегких лет, но и страхом и сомнениями. Наконец он вскинул голову, словно нашел решение какой-то задачи.

— В Кремле вам очень понравились пейзажи фламандских художников?

— За кем вы там следили? За маршалом Лапшиным или за мной?

Старков проигнорировал ее вопрос.

— В Эрмитаже собрана отличная коллекция пейзажистов. Музей открывается в десять утра. Загляните туда. Вы не пожалеете. Вы можете встретить там одного из друзей Дины и даже завязать беседу с ним, если покажете ему ваши замечательные жемчуга.

— С меня довольно «плащей и кинжалов»!

— Как вам угодно!

— Вы отказываете мне помочь?

— Я не отказываюсь. Я не имею возможности. Если бы я знал больше того, что знаю, меня, вероятно, уже не было бы в живых.

— Я уже слышала сегодня похожие слова.

— Вы говорили с умным человеком. Уоллес держал своих помощников в неведении относительно целого — каждый нес ему в клюве свои крохи информации, а он уже сам, один, складывал мозаику.

— Он больше всех рисковал?

— Конечно!

— Ростов один из нас?

— Нас? К кому вы причисляете себя?

— Я вдова Уоллеса! Я должна знать, кто был в числе его друзей.

— Ростов ценен как информатор, как человек, вхожий в правительственные кабинеты, но он не был агентом Василия в прямом смысле. Он делец, бизнесмен, «свой в доску» парень в должности министра.

— А Кириченко?

— Вы сошли с ума! Кириченко служит только режиму, который у власти. Перестройка — он за перестройку. Диктатура — он будет грызть горло за диктатора. Уоллес так глубоко проник в среду Миллионеров, что Кириченко по ошибке решил, что мы их поддерживаем. Вот это и страшно.

— Но если раскрыть ему глаза?

— Тогда начнется террор. Этого Василий и стремился избежать.

— Кого же мне следует опасаться?

— Всех.

— Вы опять пугаете меня?

— Я хочу спасти вас. Ни вы, ни я не знаем, кто нанесет удар… Простите, но наша беседа слишком затянулась. «Астория» перед вами. Нежелательно, чтобы нас видели вместе возле отеля.

— Одна последняя просьба. Назовите фамилию Дины.

— Дина Федоровна Головкина, — продиктовала Натали, соединившись по телефону со служебным кабинетом Финни в американском посольстве.

— Дочь маршала, — без всяких эмоций сделал свое заключение Финни.

— Вот как!