Поцелуй небес - Людмила Бояджиева, Ольга Арсеньева

Вика увидела мать сразу же. Она стояла в первых рядах толпы, выстроившейся двумя шеренгами у двери прилета с букетом ярких гвоздик и спортивным высоким мужчиной за спиной. Не понятно, почему девочка сразу же кинулась к этой женщине, весьма отдаленно напоминавшей прежнюю Евгению, но сквозь барьер новых духов и парфюмерную муть ее теплые объятия пахнули чем-то непередаваемо родным, милым, отчего нос тут же набух и засвербило в глазах. Постояли, хлюпая носами, тесно прижавшись среди задвигавшейся, заспешившей толпы. Женин сопровождающий, оказавшийся казенным шофером Владиком, подхватив Максима, умчался за багажом, стараясь, видимо, разрядить напряженность. Однако Макс, не ничуть не смутился встречей, крепко прихватил за шею Евгению, рассмеялся:

– Ты что-то маленькая стала, мам.

– Это ты вырос, дорогой. Я для тебя целую культурную программу составила. Будешь изучать Москву под руководством замечательного спортсмена Бориса Коренева. Он старше тебя всего на пять лет и уже мастер спорта. Наш сосед. Берет над тобой шефство, а то мне Вика для помощи в устройстве квартиры позарез нужна, – Евгения подмигнула дочери: – Поможешь? В машине (это оказалась самая, что ни на есть черная "Волга" с казенным шиком спецномера) Вика разглядела мать хорошенько.

– Я что, постарела? У тебя такие испуганные глаза! – Женя сняла очки.

– Можешь спокойно носить свои окуляры, они тебе очень идут, мама, одобрила Вика. – И прическа, и костюм – вообще, ты здорово выглядишь. Экстра-люкс! Только другая немного, как… теледикторша.

К сорока годам Евгения, наконец, нашла свой стиль, выигрышно оттенявший даже то, что прежде считалось недостатком. Сдержанная элегантность и экстерьер европейский, скорее всего англичанки с примесью ирландской крови, сочетались с легким французским шиком – насмешливым блеском, игривой простотой, что вместе могло быть определенно тремя словами: "порода, порода, и еще раз порода".

– Та здорово вытянулась… И это платье несколько…провинциально, Евгения замялась, – Ну, ничего, детка, я здесь тебе уже целое приданое припасла. И о школе позаботилась. Десятый класс ты должна закончить в Москве. Я не могу настаивать, надеюсь ты и твои родственники сами прекрасно понимают, что пора уже серьезно думать об институте думать, – Женя сосредоточенно прищурилась, отвернувшись к окну и, как ни старался ветер взлохматить ее медную шевелюру, какая-то оптика сдвинулась, приплюсовав к обманчивой моложавости десяток законных лет. А Вика обмерла, выслушав ультиматум с переходом в Московскую школу: вот и настало время выбирать, где твой дом, перелетная птичка…

…Большая трехкомнатная квартира Шорниковых находилась в новом шестнадцатиэтажном доме, стоящем среди целого района себе подобных в юго-западной части Москвы. Все здесь выглядело комфортабельно и весело высокие витрины новенького универсама, учебный школьный комплекс во дворе, еще не освободившийся от строительного хлама, свежий асфальт вновь проложенных дорожек, упирающихся в искрящиеся стекольно-кирпчные кучи на подступах к самому настоящему, бурно зеленеющему леску. В просторный комнате, пахнущей штукатуркой и лаком был накрыт роскошный стол.

– Спасибо, Ниночка, – сказала Евгения застенчивой женщине, – отлично справилась. До понедельника свободна. "Господи, моя маман научилась подмигивать, гонять шофера и даже распоряжаться домработницей!" – думала Вика, прикидывая, что их пребывание в Москве было уже до мелочей продумано – каждому отведена своя роль. Перекусив самым вкусненьким, сбежали во двор новые друзья – Максим и Борис. Евгения переместилась на кухню, закурла тонкую сигарету с ментолом.

– Ну, рассказывай, девочка… как там у вас? Виктория пожала плечами – что ж так сразу расскажешь? Ну если главное… Она опустила голову, нехотя выдавив:

– Папа серьезно болен. Это старая трава обострилась. Будет операция. Женя вздохнула и философски заметила: