Сердце ангела - Людмила Бояджиева (1998)

Он сообщил о медовом месяце неожиданно для себя, и лишь потом понял, что ещё в воздухе, пролетая над океаном на восток, навстречу яркому надоблачному солнцу, решил все разом — и за неё и за себя. Это не было похоже на процесс построения жизненных планов, крупулезного обдумывания важного шага. Что-то произошло помимо Флавина, наполняя его чувством торжественной значимости происходящего. Направляясь в Москву он всем своим существом ощущал, как движется навстречу судьбе, солнцу, Вите. Картавивший доктор Ласкер внес недостающее звено в шараду — вдруг все сошлось, озарив прошлое и будущее светом понимания. Если Вита серьезно больна, если ей угрожает опасность, Флавин выполнит то, что написано ему на роду — будет рядом в беде и в радости до самого конца, до последнего своего вздоха. Это и есть судьба.

Поэтому он не подумал тогда о Рисконти, о том, что Вита, жизнерадостная, беззаботная птаха, не подвластна велению темного рока, легка и свободна в своем юном неведении, и был бесцеремонно напорист утром, по существу навязав ей свою компанию. Он переоценил свои силы, решив завоевать её целиком — самоуверенный, легкомысленный индюк.

— Виталия, ты говорила с Брантом? — спросил Крис по телефону, выждав необходимое для обсуждения всех деталей с менеджером время. И замер, боясь услышать отказ.

— Я лечу с тобой, Крис. Брант убедил меня. — Крису показалось, что Вита вздохнула. — Действительно, надо немного расслабиться.

— Не грусти. Я обязуюсь доставить тебя к новогоднему празднику в любую точку земного шара. Куда пожелаешь. А недельку потерпи и подыграй мне в одном спектакле. Это не фантазии безумца, а меры предосторожности. Ты должна покинуть Москву незамеченной.

— В чемодане с двойным дном? — Вита заметно повеселела. — Я согласна! И вот еще…

Флавин слышал её дыхание, Вита выбирала формулировку, и обошлась самой короткой:

— Спасибо тебе, Крис, — сказала она и опустила трубку.

… Вита от души веселилась, гримируясь и переодеваясь к путешествию под руководством Флавина. Они заперлись в номере, не допустив к процессу преображения даже Бранта.

Через полчаса в заказном такси гостиницу покинула солидная пара пожилой сутулый джентльмен с лохматыми бровями и короткой седеющей бородкой, и полная дама в смешных раскосых очках, украшенных блестящими камушками, и немыслимой меховой шляпе. Широкое пальто сидело на мужчине мешковато, русская цигейковая ушанка делала его похожим на профессора сороковых годов.

Вещи приобрел Брант в крупном магазине поблизости, а Крис с непоколебимой серьезностью «вылепил» Вите пышную фигуру, подсовывая в брюки и пуловер необходимые «толщинки» в виде свитеров и шарфов. Сапоги сорок второго размера на тяжелой жесткой подошве сделали походку звезды неузнаваемой: ей приходилось шаркать ногами и придерживать накладной животик.

В Шереметьево Флавина встретил представительный мужчина в форме подполковника. Стараясь не смотреть на его спутницу, выглядевшую крайне нелепо, Буркин пригласил супругов в свой кабинет. Илья Ильич, пять дней назад обеспечивавший спецвстречу мисс Джордан, гордился возложенной на него миссией. Он догадывался, что попавшие к нему «супруги», о вылете которых позаботились очень высокие инстанции, являются крупными фигурами в каких-то серьезных играх. Возможно даже, пожилую даму изображает совсем молодой мужчина — вон и рост огромный, и нога армейского размера, а лицо не старое, если отмыть грим и снять накладные ресницы.

Ни о чем не спрашивая, подполковник передал пожилому господину толстый конверт, в котором находились паспорта и два билета на ближайший рейс до Копенгагена туристическим классом. В английском Буркин был не очень силен и потому ограничился коротким пожеланием счастливого пути и хорошего отдыха все чин-чином, как значилось в вызубренном наизусть разговорнике.