Полтора килограмма - Наталья Никитина (2016)

– Ну вот, опять веду себя старомодно, – изображая досаду, всплеснул я руками. – Предлагаю

срочно оседлать коня, иначе рискуем опоздать к закату. Только накиньте на плечи какой-нибудь джемпер,

чтобы не замерзнуть возле океана.

– Слушаюсь, мой Командир, – взяла под козырек Кэрол и исчезла за дверью.

Я сел на мотоцикл и принялся внимательно всматриваться в окна дома, благо, темные очки

позволяли делать это скрытно. Не заметив за занавесками никого, я слегка расслабился. Вскоре вышла

Кэрол. В белом атласном жилете, утепленном и простеганном невидимой строчкой в виде ромбов. Она шла

такая легкая и изящная. Я замер в ожидании прикосновения ее тела.

То, как она обнимала меня, сидя на мотоцикле, заслуживает отдельного рассказа. Думал: еще

немного – и взлечу. Вот так вот просто оторвусь от сиденья мотоцикла и начну парить в воздухе! Настолько

сильный поток чувств наполнял меня изнутри, словно воздушный шар.

Ее тонкие загорелые руки крепко сомкнулись на моем животе, длинные стройные бедра касались ног,

и я незаметно пялился на них, рискуя пропустить поворот. Ее животик плотно прилегал к моей спине, а

аромат духов над моим плечом не успевал уносить ветер, даря возможность и мне вдохнуть флер свежести,

исходящий от нее.

Мы изредка перебрасывались парой фраз. В основном они касались местности или людей, мимо

которых мы проезжали. В такие моменты она еще сильнее подавалась вперед, и тогда каждая клетка спины,

даже через мягкую кожу жилета, считывала изгибы ее тела, я слегка поворачивал к ней лицо, и ее губы

почти касались моей щеки. Выезжая на прямой и свободный от машин участок дороги, я от души добавлял

газ, и Кэрол, весело визжа, прижималась ко мне что есть силы.

Солнце светящимся апельсином висело низко над водой. До того места, что показал Джим,

оставалось около километра пути. Я свернул с трассы, выжал ручку газа до отказа, и мотоцикл, взревев,

взобрался на гору.

Перед нами раскинулась сама Вечность! Да, именно так! Потому что созерцание водной глади дарит

Душе истинный покой. Останавливается течение времени, биоритмы человеческого организма замирают,

даря телу и сознанию полную гармонию.

Я попросил ее встать на фоне заката и настроил свой телефон на режим «Фотоаппарат». Получилась

121

изумительной красоты фотография! Черный гибкий силуэт в центре оранжевого шара, окаймленного

кроваво-алым заревом. Кэрол не пыталась принять какую-либо позу, что так свойственно девушкам. Она

стояла, опустив руки вдоль тела, и смотрела на океан, раскинувшийся далеко внизу. Я снимал, стоя за ее

спиной. Простота, в которой замерло ее тело, манила, обволакивала, затягивая в любовь к ней с головой.

Она повернулась, одарив лукавой улыбкой.

– Ты всех своих девушек привозишь сюда?

Эти слова резанули, словно пощечина, незаслуженная пощечина! Я сжал челюсти. Отвечать не

хотелось. Она не поняла порыва моей души. Может, я ошибся в ней? Наконец, я повернулся и с укором

посмотрел в ее глаза:

– Нет, не всех.

Я пошел к большому камню. Природа создала этот валун здесь, словно место в кинотеатре для

просмотра сотворенного ею шедевра.

Кэрол, вероятно ощутив в полной мере всю неуместность вопроса, тихо последовала за мной. Она

села рядом, касаясь моей руки своим предплечьем. Огненный диск уже начал свое погружение в Атлантику.

Мы молча наблюдали это действо. Говорить совсем не хотелось. Через несколько минут всё закончилось.

Осталось лишь зарево над горизонтом, отражающееся в зеркале океана.

– Моя мама любит рисовать океан. У нее это неплохо получается, – робко нарушила затянувшееся

молчание девушка.

– Думаю, лучше Айвазовского уже никто и никогда не сможет написать воду, – совсем не собираясь

умалять таланта ее мамы, ответил я.