Полтора килограмма - Наталья Никитина (2016)

закрыл глаза, собираясь с мыслями, и решительно запустил пальцы в глубину клавиш.

Я извлекал из рояля чарующие звуки «Лунной сонаты» Моцарта. Через пару минут скованность

отпустила меня, и я подарил свою Душу звукам. Казалось, подо мной больше нет стула, пол под ногами

перестал существовать. Тело налилось покоем и невесомостью. И лишь когда отголосок последней ноты

покинул корпус рояля, я повернулся к журналистке.

За окном всё еще шел дождь. Уныло, не надеясь на отзывчивость прихожан, вдали зазвонили

церковные колокола. Марк приостановил съемку. Пощечины за окном звучали менее яростно и уже скорее

напоминали редкие поцелуи перемирия воды и камня. Пару минут мы просто слушали эти звуки природы. Я

первым нарушил затянувшуюся паузу.

– Предлагаю следующую съемку устроить вне дома. Например, в моей оранжерее, вы будете

изумительно смотреться на фоне цветов, – произнес, глядя за окно, и лишь после на вращающемся стуле

развернулся лицом к девушке.

– Отлично! Записываю адрес, – одобрила идею Кэрол, доставая блокнот из кейса.

Чай был допит. Журналистка подошла к окну.

– Дождь почти закончился, – голос ее звучал тихо и отрешенно.

Первым Чайный домик покинул Марк. Взвалив на плечо камеру, он степенно двигался к машине,

презрительно игнорируя редкие капли дождя.

Я с легким реверансом открыл перед смеющейся девушкой дверь, и мы вышли на веранду,

прилегающую к домику.

Мне всегда нравилось быть манерным по отношению к женщинам – подавать руку, открывать дверцу

авто, пододвигать стул. Иными словами, я был безнадежно старомоден, считая, что все эти милые приятные

мелочи абсолютно не сложно использовать в повседневной жизни. Но какой при этом благодарностью и

счастьем светятся глаза дамы, принимающей такое внимание! До глубины души огорчает, что рыцарство

кануло в лету.

Как любит говорить Том: «Женщину нужно брать обхождением и лихостью!» С последним у меня

наблюдались явные проблемы, но я с лихвой покрывал их вежливым обращением.

Дождь уже растерял былой запал и лениво сеял редкие капли, заставляя лужи волноваться.

– Скажу Патрику принести для вас зонт, – засуетился я.

– Не стоит, я быстро добегу до машины, – улыбнулась в ответ Кэрол.

– Вы правы, цветам нужна вода, – невольно родилось в моей голове сравнение, которое я не смог

не озвучить.

На мгновение взгляд девушки наполнился недоумением, уже через секунду сменившимся восторгом

37

и нежной улыбкой на чувственных губах.

– Завтра в двенадцать в оранжерее, – напомнила она, дабы скрыть свое смущение. – До свидания,

мистер, Харт!

– Всего доброго, – я взял ее ладонь и, приподняв к своему лицу, коснулся губами кожи, чувствуя

себя при этом как минимум Марлоном Брандо.

Ладонь девушки выскользнула из моей руки. Кэрол опустила глаза и быстро застучала каблучками по

мокрой дорожке.

Журналистка уехала, а я еще долго стоял, глядя на разбивающиеся о каменную дорожку капли дождя.

Сам того не желая, в эти дни я словно прощался со всем, что меня окружает, старался насладиться каждым

явлением природы, вкусом, запахом, вбирая в себя ощущения как в последний раз.

Зазвонил телефон. Джим сообщил, что встреча прошла отлично и он уже вернулся в Глостер к семье.

Вспомнив, что должен позвонить Тому, я направился в кабинет.

Там, достав из ящика стола запасной мобильный телефон, установил в него новую сим-карту и

поставил на зарядку. Нашел в списке контактов действующего телефона номер охранника лаборатории и,

подождав, когда телефон хоть немного зарядится, набрал его. Долгое время шли гудки, я начал нервничать,

наконец, трубку подняли и, откашлявшись, отрапортовали:

– Охрана, Лоуренс, слушаю!

– Дэн Харт! Почему долго не брали трубку? – выразил недовольство я.