Полтора килограмма - Наталья Никитина (2016)

неподходящий момент, тут даже аромат всей оранжереи не поможет. Заменив его жилеткой, являющейся

39

частью этой тройки, с удовлетворением заметил метаморфозу. Мой живот, сдерживаемый плотной тканью

и рядом пуговиц, подтянулся!

Преодолевая одышку, орудуя ложкой для обуви, склонился и всунул ноги в светло-бежевые

классические туфли. Выглядел я теперь вполне презентабельно для встречи с красивой девушкой и,

дополнив образ швейцарскими часами, вышел из дома.

Через десять минут мы с Риком, вжимаемые скоростью в мягкие кожаные кресла «Роллс-ройса», уже

мчались в Дорчестер. Вчерашнее подобие флирта волновало и придавало какую-то странную, давно

позабытую энергию, схожую с нетерпением.

Дорчестер – самый отдаленный из пригородов Бостона. Здесь столкнулось множество разных стилей

жизни. Творческие личности, молодые специалисты и ужасно гордые за свой район местные жители

перемешиваются в парках, закусочных и случайных барах. Из-за сомнительной репутации Дорчестера

многие ставят под вопрос достоинства этой местности, но за последние годы район заметно преобразился.

Дома в Викторианском стиле заботливо реставрируют, открываются новые галереи и бутики. И, пожалуй,

одно из главных достоинств этого района то, что здесь всё еще можно припарковаться без проблем.

Мы остановились на Уэйнрайт-стрит, двадцать четыре, именно этот адрес назвала мне по телефону

Кэрол. Перед нами возвышался типичный для этого района трехэтажный дом. В его окна заглядывал

любопытный раскидистый клен.

Мне вспомнился другой клен, тот, что рос под окнами квартиры, в которой я вырос. Он рано

распускался весной, радуя глаз нежной ажурной зеленью, а летом очаровывал своими резными листьями и

легкими, волнующимися на ветру плодами-крылатками. А когда наступала осень, он встречал ее как

праздник своей жизни, играя в лучах прохладного солнца изумительными золотисто-карминными,

желтовато-бронзовыми и лососево-медными оттенками листьев. А по ночам на этом дереве собирались

коты и фальцетом орали, доводя до бешенства обитателей ближайших домов. А мне почему-то нравилось

слушать их смешные голоса. У меня даже был свой фаворит, с особенно густым тембром голоса.

Я вышел из машины.

День выдался теплый и безветренный. В ожидании Кэрол, прогуливаясь возле машины, я придирчиво

разглядывал свое отражение в тонированных стеклах. Тень от листвы нервно дрожала на залитых солнцем

аллеях. Вскоре позвонил Том и сообщил свой новый номер. Как и положено девушкам, Кэрол опаздывала. Я

нервничал, что выгляжу глупо, и поэтому мучительно пытался придать себе непринужденный и даже

скучающий вид. Метрах в пяти от меня, поднимая клубы пыли, вертящейся в лучах солнца, мальчишки

гоняли мяч, который вылетел на аллею прямо к моим ногам. Я, пусть и неловко, но отбил его и, довольный

собой, продолжил дефилировать.

На балконы с белыми тычинками перил то и дело выбирались любопытные соседи. Мужской пол, как

правило, разглядывал «Роллс-ройс», являющийся диковинкой для здешних мест. Дамы же акцентировали

свое внимание на моей персоне. Единственное, что объединяло и тех, и других, – это недоумение, кто же

из жильцов дома выйдет ко мне навстречу. Ждать им оставалось чуть больше десяти минут.

Наконец, дверь распахнулась и выпорхнула Кэрол.

Зрители на балконах оживились. Вероятно, их ожидания были оправданы в полной мере.

Я увидел ее – и в груди взметнулись брызги восторга! На девушке был костюм цвета первой

весенней листвы, узкая прямая юбка чуть ниже середины бедра, приталенный короткий жакет подчеркивал

тонкий стан и высокую грудь. Рукав три четверти делал ее длинные руки еще изящней, желтая майка с

глубоким декольте, приоткрывающая округлую грудь, перекликалась с желтыми классическими туфлями на