Мы странно встретились - Анастасия Дробина (2008)

На Ярославском вокзале толпился народ: ждали прибытия поезда. Уже рассвело, серое небо обещало вновь рассыпаться снегом, под ногами у извозчичьих лошадей сновали воробьи, пронзительно голосили торговки бубликами и сбитнем, по зданию вокзала шли обмотанные платками бабы, мужики в серых малахаях и растрепанных шапках, дамы в строгих платьях и полушубках, господа в приличных пальто с куньими воротниками, торговцы-татары, цыгане, оборванцы всех мастей… Две усталые проститутки сонно переговаривались у выхода на площадь; одна безуспешно пыталась закурить на ветру папиросу. Владимир подал ей огня; жестом отверг вялое предложение «прогуляться до фатеры» и огляделся в поисках убежавшего к кассам Северьяна. Того не было видно. Владимир отошел к путям, достал пачку папирос, вытащил одну, закурил… и выронил папиросу на снег, услышав внезапно за спиной знакомый, чуть дребезжащий стариковский голос:

— Осподи! Владимир Дмитрич? Неужто вы?!

Владимир обернулся. Перед ним, широко открыв рот и слезящиеся, покрасневшие от ветра глаза, стоял старый Фролыч — управляющий отцовским имением.

— Это я, Фролыч, — растерянно сказал он. — Здравствуй. Да что ты, право, вздумал…

— Осподи… Владимир Дмитрич… — Старик, протяжно шмыгнув носом, поцеловал упирающегося Владимира в плечо и попытался было чмокнуть и руку, но ее Владимир успел отдернуть. — Осподи, вот ведь встреча-то… А мы-то уж… Мы-то уж чего только не думали… Думали, что сгинули вы навек, что и свидеться не доведется… Ведь пять лет цельных… Почитай, сиротами остались…

— Как — сиротами? Фролыч, ты что такое несешь? — озадаченно спросил Владимир. И испугался совсем, увидев, что старик по-настоящему плачет, сморкаясь и неловко вытирая лицо рукавом тулупа. — Старина, да что стряслось?

— То и стряслось, что… Ох, извиняйте, счас… Ить всамделе сироты мы теперь, Владимир Дмитрич… Вас-то не сыскать было…

— Что с отцом? — глухо спросил Владимир. Сердце, прыгнув, остановилось под горлом.

— Преставившись батюшка ваш. Сразу после Рождества скончались. Удар был.

— А… что же Янина Казимировна?

— Так ведь из-за них все и вышло. — Фролыч снова протяжно, основательно высморкался в снег, перевел дыхание, последний раз провел по глазам растрескавшейся ладонью. Глядя прямо в глаза Владимиру, сказал: — Уехали Янина Казимировна. С соседом, помещиком Мартыновым, за границу уехали, ночью он ее увез. И ведь как ихнее превосходительство не уследили, как не подумали!.. Ведь вся дворня болтала, что неспроста этот Мартынов всю зиму у нас в гостях просидел, на фортепьянах с барыней играл, книжки всякие ей возил… Вот и довозился, прости господи. Стало быть, уехали они, а мужу законному только писульку на комоде оставили. Ихнее превосходительство прочитали, к себе в кабинет ушли и закрылись. К завтраку не вышли, к обеду не вышли, к ужину уж я обеспокоился… Дурак старый, нет чтоб раньше всполохнуться… Звали-звали — без толку, потом уж дверь, благословясь, сломали… а ихнее превосходительство на полу лежат без движенья. Кинулись мы за лекарем, да уж что толку…

— Значит, Янины нет, а батюшка умер… — медленно проговорил Владимир.