Бал цветов - Елена Крыжановская (2007)

Фиалка была одета в бледно‑фиолетовое облачение с широкими белыми отворотами на рукавах и на покрывале. От воротника на платье расходились две светло‑жёлтые закруглённые внизу вставки, тянувшиеся почти до края подола. Эта трёхцветная форма была традиционной одеждой в ордене Пассифлоры. Надо сказать, выглядели монахини довольно изящно.

Фиалка сама заговорила о том, что интересовало Виолу.

— Где твой граф?

Сестра пожала плечами.

— Носится где-то. У него же вечно полно дел. А зачем он тебе вдруг понадобился? — полюбопытствовала она.

Фиалка загадочно повела глазами.

— Я не успела тебе сказать, ты так быстро исчезла… Гиацинту надо быть осторожным сегодня.

— Господи, что случилось? И не смотри так, или я подумаю самое худшее!

Фиалка выдерживала паузу. Виола широко раскрыла глаза:

— Не может этого быть! Не тяни, скажи, что это неправда!

— Правда. Она здесь. Мама приехала сегодня, вместе с нами.

Виола ахнула:

— Но как же это получилось?

— Я и сама не знаю. Мы ехали от Испанской границы, через Орлеан. И там, на постоялом дворе, встретили её. У мамы сломалась карета, и Пассифлора предложила ей ехать с нами.

— Ой, только не говори, что она могла появиться здесь еще вчера, — ужаснулась любящая дочь.

— Могла, — кивнула сестра. — Вам просто повезло, что она опоздала.

Виола схватилась за голову:

— Боже, я должна найти Гиацинта, пока они не столкнулись. Иначе я или стану вдовой до свадьбы, или останусь сиротой!

— Да не волнуйся ты так. Мама жутко устала и обещала до вечера пробыть в своей комнате.

— Слава Богу! Я зайду к ней… Попозже. — Виола горестно вздохнула: — Фиалочка, почему они не выносят друг друга? Что он ей сделал?

— Они слишком похожи. Если бы мама и твой друг хоть минуту поговорили спокойно, они бы это поняли. Мама просто боится потерять тебя, — рассудительно пояснила Фиалка.

Виола покачала головой:

— Я этого никогда не пойму. Я их обоих очень люблю и не собираюсь бросать её.

Фиалка засмеялась.

— Она уже рассталась с одной дочкой и боится, что ты тоже сбежишь.

— Куда?

— Куда-нибудь. Путешествовать. Мама прекрасно понимает, какие гены передала нам. Ведь ей тоже никогда не сиделось на месте. Чем было плохо в Неаполе? Нет, она уехала оттуда, путешествовала по Франции, вышла замуж за папу, путешествовала вместе с королевским двором… И мы обе — её копии. Нам не сидеть на месте, так суждено и так будет.

— Ну, так чем ей не нравится Гиацинт?

— Он "перекати‑поле", хоть и граф. С ним ты точно почувствуешь вкус дороги, и она не сможет вас остановить. Вот и боится.

Сёстры уселись рядом на бархатную скамейку.

— "Перекати‑поле"… Мама права. Я и сама не знаю, что чувствую, и тоже боюсь, — прошептала Виола.

— Ты его любишь?

— Люблю. Но смогу ли я его удержать?

— Не пойму, о чём ты? Ведь Гиацинт влюблён в тебя как мальчишка! — пожала плечами Фиалка.

— Он и есть мальчишка.

— Не совсем. Ты забываешь, как быстро взрослеют при дворе, в водовороте жизни. Здесь слишком много событий и быстро приобретается опыт.

— В том-то и дело! — вздохнула Виола. — Он твой ровесник, а уже давно — взрослый мужчина и чуть ли не с самого детства рискует жизнью. В шестнадцать лет уже иметь славу первого дуэлянта Парижа! Каково? У Гиацинта есть знакомые во всех парижских трущобах, во дворцах и во всех кругах богемы. Когда он всё это успел?! Я вижу, что ему тесно при дворе, может, и я ему скоро надоем…

Виола растерянно взглянула на сестру. Фиалка мудро, снисходительно улыбнулась.

— Скажи, ты его любишь?

— Да, — уронила Виола. — Мне всегда было мало света, не хватало простора, когда я общалась с другими. Ведь были же у меня увлечения до него. Всё было не так. Они говорили о себе, какие они хорошие, взять хотя бы нашего соседа в поместье. Сына композитора, помнишь?

— Кампанеллы?