Молчание - Изабель Бланко

И она выходит из системы, оставляя меня здесь, в ловушке самой важной, проигрышной битвы в моей жизни.

Она идет туда, чтобы трахаться и кормиться. Сейчас.

Я встаю со стула и спешно одеваюсь, мои мысли сосредоточены на одном.

Остановить ее.

Глава 13

Я не остановил ее.

Собственно говоря, я даже не нашел ее. Я увидел ее только через три дня на заседании совета, где обсуждались новые законы.

Целью присутствия на этом собрании было получить достаточно информации, чтобы понять, в каком состоянии находится королевство.

Единственное, с чем я ушел, так это с тем, что у нее теперь девять татуировок триумфа, и пять новых татуировок на ее теле сексуальны, как сам ад. Она выбрала примитивные, древние изображения вместо типичных, которые выбирают в наши дни, и этот выбор заставил меня желать ее для себя еще больше.

Я хочу ее обнаженной.

Я хочу быть тем, кто наносит ей эти прекрасные отметины.

Заглянув в тату-кабинет, куда приходят солдаты, чтобы понаблюдать за ритуалами и получить свою собственную боевую метку, я окинул взглядом переполненное помещение. Малахай сообщил мне, что сегодня ей делают десятую татуировку. Она должна быть здесь.

Жужжание тату-пистолетов разносится по воздуху, мистически нагнетаемая сталь режет бессмертную плоть. Одна женщина смотрит вверх с того места, где она наносит татуировку на спину другой женщины.

— Сир, мы можем вам помочь?

— Я ищу принцессу. Мне сказали, что она здесь.

— Принцесса Каламити просила, чтобы Сегил сделал ей татуировку прямо в ее покоях, милорд, — отвечает темноволосый мужчина.

Еще одна традиция нарушена. Почему я не удивлен?

Дематериализуясь, я реформируюсь в ее покоях, единственном месте, куда я не осмеливался приходить все это время. Но сейчас я уже не могу этого сделать. За пределами осторожности. Даже когда мой взгляд падает на нее и Сегила в центре комнаты, где он установил свою временную тату-станцию, я осознаю всю опасность этого.

К чему это приведет.

Но я не могу остановить себя. Больше не могу.

Сегил мгновенно останавливается, когда видит меня, стоящего здесь, посреди этой черно-белой комнаты. Именно он сделал большинство моих татуировок за последнее тысячелетие, и мне интересно, знала ли Каламити об этом, когда просила его.

— Мой сеньор. — Сегил опускает пистолет и, вскочив на ноги, кланяется.

Каламити не признает моего присутствия, только вздыхает и смотрит на то место, где он оставил татуировочный пистолет. Древний символ феникса почти закончен на ее руке.

— Сегил, оставь нас. — Я дергаю головой в сторону дверей.

Это привлекает внимание Каламити. Ее испепеляющий взгляд обращается в мою сторону, горячее предупреждение в нем очевидно и смертельно опасно.

— Но сир, я не…

— Я закончу татуировку для нее, Сегил, — отвечаю я, но смотрю прямо на нее, осмелится ли она отказать мне в этом.

Ее губы раздвигаются, как будто она собирается именно это и сделать, но что-то в моем взгляде должно быть останавливает ее.

Смущенный и явно растерянный, Сегил кланяется мне, поворачивается, чтобы поклониться ей, и тут же исчезает.

Каламити ничего не говорит, просто продолжает смотреть на меня в молчаливой ярости.

Скольких любовников она завела за последние несколько дней, пока я ее искал? Я никого не трахал, был слишком одержим ее поисками, и один лишь ее запах вызывает жажду крови. Мы с ней — два бешено бьющихся сердца. Ее темные, фиолетовые вены словно предлагают мне себя под ее полупрозрачной кожей.

Края моего зрения пульсируют. Рот наполнен слюной и ядом, я рискую подойти к ней, когда она продолжает сидеть на этом бархатном черном диване. Я должен уйти, пока это не зашло дальше, но идея закончить ее татуировку, быть тем, кто ее пометил, сильнее любого чувства самосохранения.