Поспорь на меня - Вера Эн

— Я о Ромкином отце, — наконец прямо сказала она. — Я… случайно стала сегодня свидетельницей их разговора. Он ненавидит Ромку за то, что тот не пошел по его стопам! Он готов в самых несусветных грехах его обвинить и унизить за любую мелочь! Он требует от него беспрекословного подчинения, как на плацу, как будто Ромка не сын, а зеленый новобранец! Он!.. — она выдохнула, надеясь немного успокоиться, но это плохо помогло. И пожалуй, именно возмущение, перехватив горло, не позволило продолжить в том же духе. — Ты говоришь о безусловной родительской любви, мама, и я не имею права тебе не верить! Но разве это любовь? Разве это можно назвать любовью?

Мама тоже вздохнула и погладила большим пальцем Катин большой палец, как раньше в минуты смущения.

— Денис Денисович — сложный человек… — начала было она, но Катя снова перебила.

— Он не сложный человек! — категорически возразила она. — Он эгоист и самовлюбленный фанатик! Попрекать сына за то, что содержит его, пока Ромка учится в институте! Разве это не его, родительская, обязанность? Сам же проспорил, а теперь тычет Ромку по делу и без повода! Он хочет, чтобы все было по его, не думая о том, что у Ромки собственная жизнь, собственные интересы, собственные мечты, наконец! Знаешь, сколько он работает помимо учебы? Ночами, и в автобусе, и на большой перемене: я знаю, видела! А то, что это работа за компьютером, так она не менее ценна, чем его марши на плацу! Таким сыном гордиться надо, а не требовать того, чего он дать не может! Вот тогда это будет любовь! А ты говоришь!..

Мама, однако, напротив, замолчала. Смотрела на Катину руку, периодически качала головой и о чем-то думала. Катя ждала.

— Эгоист и самовлюбленный фанатик, — наконец повторила мама и, подняв голову, улыбнулась Кате. — Именно эти слова я говорила Свете, когда она рассказывала мне про мужа. А она в ответ твердила, что Денис очень любит Ромку и хочет сделать из него настоящего мужчину.

— Рома — настоящий мужчина! — отрезала Катя и теперь уже сама отвернулась, чтобы скрыть непрошеные слезы. — Настоящей многих! И уж точно настоящей своего недалекого папаши! Так и хотелось посмотреть этому ослу в глаза и высказать все, чего он заслуживает! Не представляю, как Ромка терпит!

Мама снова помолчала. Потом снова покачала головой.

— Тут, наверное, нельзя так однобоко судить, Катюша. У Дениса Денисовича тоже ведь была своя мечта, а с ней, знаешь, нелегко расстаться. Нет, я не оправдываю его поведение с Ромой, — поспешила добавить она, увидев, очевидно, раздражение на Катином лице, — лишь предлагаю взглянуть на ситуацию его глазами. Он мечтал о сыне как о продолжателе династии и был безумно рад, когда у них со Светой родился мальчик. Носил их обоих на руках, выполнял любые капризы, это Света так говорила. Даже согласился назвать сына Ромой, а не Денисом в продолжение традиции, потому что Света была убеждена в том, что два одинаковых имени в одной семье — к несчастью, и приводила пример рано погибшего свекра. Вообще, как я поняла, при всей суровости Давыдова-старшего именно Света незримо управляет их семьей, умело направляя своенравного мужа в ту сторону, в которую считает нужным. Но воспитание сына взамен отдала в его руки. Вот он и воспитал такого же упрямца и гордеца, как он сам. И не может его прогнуть, как ни старается.

Катя фыркнула: жалко Давыдова-старшего ей не было ни на грош.

— Ромку не надо прогибать! — отрезала она. — Он классный парень и замечательный человек! И ему было бы куда проще жить, если бы один… «воспитатель» перестал его дрессировать и вспомнил о том, как любить. Ну или хотя бы не вмешивался в его жизнь! В конце концов, Ромка не его собственность! И пора уже с этим смириться!

Мама терпеливо выслушала ее, а потом вдруг улыбнулась и лукаво заметила:

— Ты очень хорошо знаешь Рому, Катерина. А ведь вы вроде особо и не общались.

Катя передернула плечами.