Поспорь на меня - Вера Эн

— Как дела с Карпоносом? — брякнул он ровно то, о чем говорить вообще не хотел. Да, пожалуй, забыть о существовании Олежека было сейчас самым большим Роминым желанием. С другой стороны, требовалось знать силы врага и его намерения. Иначе, наугад, не победить.

Теперь Катя передернула плечами. Но на лице ее, к счастью, появилась не горечь, а раздражение.

— Он с вечера пятницы и до самого понедельника всегда занят, — пояснила она и нажала кнопку домофона. Рома немедля пролез между ней и металлической дверью и открыл последнюю: это правило отец вдолбил ему намертво. Катя улыбнулась. — Свадьбы, юбилеи — он становится все популярнее. Ну и КВН, конечно, отнимает много сил.

— Не до свиданий, — подытожил Рома, понимая, что говорит жестокие вещи, но не в силах удержаться от них. Сколько еще Катюха собиралась терпеть этого свина? Чем он так ее приворожил? И что сделать Роме, чтобы она наконец поняла, что он ее попросту не стоит?

— Ром! — предупреждающе проговорила Катя.

— Тоже не та тема? — понимающе поднял он руки вместе с клюшкой. — Ок. Озвучь тогда разрешенный список, что ли, чтобы я каждый раз не лез под кожу.

Катя посмотрела на него и вздохнула.

— Извини, — покаянно произнесла она. — Просто утро сегодня чудесное, не хочется портить его всякими неприятностями. Давай о тебе поговорим: с удовольствием послушаю пару каких-нибудь интересных историй.

Интересных историй на уме у Ромы не было. Было другое.

— То есть я — приятность? — весьма провокационно поинтересовался он, но Катя даже не смутилась. Наоборот, улыбнулась светло и простодушно и кивнула.

— Ну конечно, приятность, Ром! Абсолютная замечательнейшая приятность! И не смей со мной спорить!

Спорить Рома не собирался. Напротив, с удовольствием воспользовался бы столь благоприятной для себя ситуацией, если бы Катюха не сказала эти фразы столь обыденно дружественным тоном, что Роме в нем явно ничего не светило. Нужно было ждать.

Солнце уже нехотя вставало, освещая дворы, а к окончанию шнуровки коньков и вовсе залило корт вполне себе весенними лучами. На улице почти никого не было, разве что совсем редкий прохожий, позевывая, с удивлением смотрел на двух ненормальных, шурующих клюшками в такую несусветную рань.

Катюха, как Рома и предполагал, взялась за дело весьма рьяно. Он едва успел объяснить ей, как держать клюшку, как она тут же попыталась отнять у него шайбу, выцарапывая ее с таким усердием, что даже чуть высунула язык. Рома усмехался, легко отбивая ее неумелые атаки, и боролся со всевозрастающим желанием схватить ее, такую упрямую и разгоряченную, в объятия, развернуть к себе разрумянившееся лицо, накрыть губами ее губы вместе с озорным язычком — и чтобы она забыла и о шайбе, и о хоккее, и о Карпоносе, и ответила ему с той же страстью, что сражалась, и…

— Да! — возликовала Катюха, заполучив наконец эту злосчастную шайбу, и бросилась к воротам, чтобы оформить свой первый в жизни гол. Рома не стал ее перехватывать: зачем отнимать у Катюхи эту радость? Но вот коньки ее подвели: острый зубец в самый неподходящий момент зацепился за лед — и Катюха, проехавшись на животе пару метров, прилетела лбом аккурат в штангу.

Рома рванул к ней.

— Жива?

Но Катюха словно и не заметила падения. Вскочила на ноги и победно толкнула оказавшуюся под ней шайбу в ворота. Вскинула довольно клюшку, но снова не рассчитала. Нога у нее поехала, Катюха неловко выгнулась — и Рома подхватил ее под спину, помогая вернуть равновесие. Катя выдохнула и счастливо рассмеялась.

— Как же это сложно, Ромка! — заявила она, схватившись за его вторую руку и сияя глазами. — И как весело!