Долина кукол - Жаклин Сьюзан (2018)

– Алло? – крикнул он, как кричат все, кто говорит по междугородной связи. – Да. – Он несколько снизил голос. – Я вас прекрасно слышу. Правда замечательно? Да, господин Шардо… да, я получил ваше письмо сегодня утром. И сразу же заказал разговор. Ваши условия… хмм… – Он выдавил из себя смешок. – «Невозможны» – это слишком мягко сказано. Ну конечно, я хотел бы снять фильм c мисс Норт. Я даже согласен, что это будет совместный фильм. Но договор на одну картину, притом что вам будет принадлежать половина всех прав проката за рубежом, – это для нас неприемлемо. В конце концов, мы ведь эту вашу звезду оденем c головы до ног. И как знать, сохранится ли тогда ее притягательность? Да, я знаю, что в трех последних фильмах она в обнаженном виде не снималась. Но давайте начистоту, господин Шардо, актриса она никакая. Что? Ну, может, она и на самом деле получила эти награды… может, все дело в том, что я не понимаю по-французски. Но у нас-то она будет говорить по-английски, и как мы можем быть уверены?.. И к тому же вы даже не хотите заключить договор на вторую картину – разве это честно? Я потрачу уйму денег на рекламу, а потом другая студия возьмет и уведет ее у нас. Мне нужен контракт на три картины, и тогда мы примем все ваши условия. Пусть даже у нее будет собственный продюсер. Деньги мы положим на счет в швейцарском банке… Сколько?.. Ну, старина, откуда вы берете такие цифры? Нет, господин Шардо, на такие условия не согласится никто.

Он замолчал, слушая, и на лице его появилась обиженная гримаса.

– Господин Шардо, сегодня днем c вами по этому вопросу свяжется некий Луи Эстервальд… Что? А, у вас уже восемь вечера. Никак не привыкну к тому, что может быть такая разница во времени. Хорошо, завтра утром. Он обговорит c вами все детали. Он говорит по-французски, прекрасно говорит. Значит, ждем вас у себя в сентябре?.. Нет, господин Шардо, февраль – это уже другой год, а я хочу сообщить акционерам, что договор о фильме c Дженнифер Норт заключен в пятьдесят шестом… Прекрасно, ждем c нетерпением. Вы уже начали снимать c ней новый фильм? До ноября успеете два снять? Господи, как я вам завидую… Я могу только мечтать снять до ноября хотя бы один. Ну да, у вас ведь нет проблем c профсоюзами, c этим чертовым телевидением. Ну, подождите, через пару лет и вас коснется… Это телевидение – как раковая опухоль. Везде дает метастазы.

Повесив трубку, он немедленно заказал еще один разговор c Европой. Нили терпеливо ждала, глядя, как он поигрывает карандашом. Он в раздражении бросил трубку.

– Только через двадцать минут!

Вдруг он вспомнил про нее.

– Все. Вы свободны. – Он махнул рукой.

– Мне казалось, что вы пригласили меня на обед, – сказала она, потрясенная.

– Вам не повредит раз-другой не пообедать, c вашим-то животиком. Если бы я вас так часто не видел, я бы решил, что вы на пятом месяце. Мне придется ждать звонка от Луи Эстервальда. – Он вздохнул. – Вообразить себе невозможно, на каких условиях приходится заключать контракт и сколько терпеть унижений, чтобы только заполучить эту голую шлюху в наш фильм. Да десять лет назад ее c любой студии бы взашей вытолкали, а теперь все студии наперебой хотят заполучить ее. Нет, что-то не то c нашей страной творится. Мы становимся аморальными. И ведь всему виной телевидение. Я всегда боролся за высоконравственные, истинно американские фильмы, но теперь приходится конкурировать c телевидением и хватать все, что можно, – сиськи, задницы, французских шлюх…

– Она не французская шлюха, – возразила Нили. – Она американка, очень славная девушка. Я какое-то время жила c ней в одной комнате.

Это его очень заинтересовало.

– Вы жили c Дженнифер Норт?

– Да, это было одиннадцать лет назад. Мы тогда играли во «Всех звездах». Она танцевала в кордебалете, хотя и была довольно известна. Потом она вышла замуж за Тони Полара. Они жили здесь, в Голливуде.