Долина кукол - Жаклин Сьюзан (2018)

– Может, присядем на минуточку? – спросил он. – Под этими прожекторами дьявольски жарко. Или тебе надо продолжать?

– Нет. Между прочим, до записи я свободна.

– У меня есть кое-какие дела в конторе, – сказал Кевин. – Может, вам сбежать отсюда ненадолго? Вы же так давно не виделись.

Он кивнул и отошел. Энн поняла, что сейчас он сделал самый трудный шаг в своей жизни. Боль от внутренней борьбы гордости и самолюбия проявлялась лишь в том, как напряженно он держал плечи. Энн всем сердцем ему сочувствовала. Он испытывал страх – но всеми силами старался выказать храбрость. В ней тоже происходила борьба, когда она шла, сопровождаемая Лайоном, в свою грим-уборную. «Он вернулся – вот так просто взял и вернулся, – думала она. – И что же, предполагается, что я должна забыть пятнадцать лет молчания и броситься ему на шею? И несмотря ни на что, именно этого мне и хочется больше всего на свете. Я даже и взглянуть на него не могу – так хочется обнять его. Но есть Кевин… Где бы я была сейчас без Кевина? И где был Лайон все эти годы?!»

Войдя в грим-уборную, они сели. Она достала сигарету, позволила ему дать ей прикурить и вполне намеренно стала ждать, что же он скажет.

– Ну что ж, похоже, что ты была права, – сказал он.

– В каком смысле?

– Про Нью-Йорк… про настоящую любовь. – Он сделал круговое движение рукой, как бы обозначая все вокруг. – Тебе тут нравилось, и тут ты достигла успеха. Я ужасно горжусь тобой, Энн.

– Ты тоже добился многого, Лайон.

– Только не в смысле долларов и центов или широкой популярности. Но вообще-то, можно сказать, что я добился многого, потому что я делаю то, что всегда хотел делать. А ты, как я полагаю, не изменила своего мнения, что такую возможность каждый обязан себе предоставить.

– А что ты делаешь в Нью-Йорке?

– Нас чрезвычайно заинтересовало ваше коммерческое телевидение и то, как быстро у вас растут творческие люди. Одна из наших газет поручила мне написать серию статей обо всех сторонах вашего телевидения – о девчонках, которые делают миллионы на одной удачной пластинке, о ковбоях, телезвездах, которые в итоге становятся фабрикантами… о девушках, которые становятся финансовыми гениями, продавая лак для ногтей.

Она засмеялась:

– А у вас там ничего подобного нет?

– Пока нет. Но, как мне кажется, начинается. Мы от вас отстаем лет на десять… По крайней мере, я могу подготовить Британские острова к тому вторжению, которое абсолютно неизбежно. – Он улыбнулся. – Это, конечно, очень далеко от того, что я когда-то намеревался писать, но это просто подарок судьбы. Платят прекрасно, и к тому же мне предоставилась возможность посетить Штаты.

– И долго ты тут пробудешь?

– Месяца полтора примерно.

– С Генри встречался?

– Вчера пообедали вместе. Генри очень устал. Он хочет продать свое дело. Джордж Беллоуз хочет набрать нужную сумму, но если у него не получится, тогда все купит фирма Джонсона Харриса. – Он закурил. – Джорджа я тоже видел. Вид у него вполне преуспевающий. Но я ему не завидую – он все в тех же крысиных бегах.

– Легко ничего не дается, Лайон.

– Да, и, пожалуй, даже та журналистская работенка, которую я намерен здесь провернуть. Надо же изучить вопрос, проверить и перепроверить кучу чертовых цифр. Не могу же я все взять c потолка. Но мне все это нравится. – Он подался вперед и взял ее за руки. – А ты как? Не замужем, детей нет, – Генри мне так сказал.

Она отвела взгляд – ей оставалось лишь надеяться, что под густым телевизионным гримом не будет заметно, как она покраснела.

Он крепко держал ее за руки.

– Я тоже один, – сказал он. – Только об этом и сожалею. В мире нет никого, подобного тебе, Энн, и не может быть. – Он помолчал. – Очень хотел бы видеться c тобой, пока я здесь. Я пойму, если ты не захочешь, – Генри говорит, что ты c этим Кевином Гилмором…

– Мы можем встречаться, Лайон, – спокойно сказала она.

– Чудесно! И когда же?