Волчья ягода - Ольга Ружникова

Точно — пахнет из их квартиры. Пирогами! И чем-то еще… столь же съедобным. Зачем пироги? Кавалеры обычно всё приносят с собой. И торты, и конфеты, и пирожные…

А в прихожей встретила мама. В домашнем халате и без прически. При ухажере или в ожидании его?!

И не торопится. Никаких: «Зор, быстрей раздевайся — поможешь на кухне, зашиваюсь!»

— Зора, — улыбается. — Звонила твоя классная — спрашивала, не заболела ли ты. Тебя не было в школе.

Дочь поспешила отвернуться. Куртку повесить. А потом — ботинки снять.

Конечно, классная беспокоится. Там до новой Олимпиады, ноябрьской, осталось всего-то ничего. Меньше двух недель.

И это не Женька — это Зорка врет из рук вон плохо. А сейчас вообще — не в том состоянии. Промолчать — другое дело. Но мамины улыбка и кулинарные таланты малейшую почву из-под ног выбили.

— Ты была на даче? — мягко спросила родительница.

— Да, — честно ответила дочь.

Хоть здесь можно не врать.

— А Никита остался там?

Что она пытается выяснить? И с какой целью?

И почему Никита не берет трубку?!

— Да… — Не хватало только мучительно покраснеть! Хорошо, что Зорка сейчас — к матери спиной.

Но повернуться придется. Раз, два, три…

— Он сказал, что останется там еще на несколько дней, — почти резко выпалила девушка, ненавидя сама себя.

Хорошо, что мама так плохо ее знает. А вдруг — недостаточно плохо?

И вдруг это у Зорки кончились деньги? Надо срочно проверить баланс. Почему сразу не подумала?

И тогда можно звякнуть с Женькиного.

— Почему ты так странно говоришь? — Все-таки заметила! А кто бы тут не заметил? — Ты обиделась? Вы поссорились?

Сейчас начнется! Ну кто мешал сдержаться? Ведь меньше же было бы проблем! Сколько раз говорила себе: «учись следить за лицом! Умей владеть собой!»

— Нет. Он просто решил порыбачить.

— А почему — один? Вы все-таки поссорились…

Срочно сочинить причину? Не получается…

— Нет! Он просто расстроился…

И почему?!

— Это — не страшно, в вашем возрасте такое бывает часто. Я съезжу к нему и поговорю, не волнуйся, — мама мягко коснулась руки дочери. — Вы помиритесь. А в школу я напишу тебе записку.

Ловите челюсть! Потому что у происходящего — лишь два разумных объяснения. Первое: мама серьезно ударилась головой. Второе (в духе любимых Женькиных фильмов): это — не мама, а ее плохо сделанная копия. Автомат, засланный с какой-то коварной целью инопланетянами или пришельцами из параллельного мира. Только легенду проработали плохо.

И поскорее бы уже остаться одной! Хоть где-нибудь! Только Женьку из комнаты не выставишь — если он привык ежевечернее ошиваться там. А для таких звонков и он — лишний. Даже если с его телефона.

— Мама, не нужно, — остановила невесть откуда взявшиеся родительские порывы дочь. Записка бы не помешала, но Мира Васильевна поверит и на слово. — Никита скоро вернется. К тому же, он может уехать на сутки на острова, и ты его просто не застанешь.

Остается дивиться собственным вдруг проснувшимся талантам к вранью. И откуда что взялось? Оттуда же, откуда и мамина забота?

— Ты ведь его знаешь… — продолжала плести дочь. Даже не краснея. Взрослеем?

— Нет, к сожалению, не знаю. Это вы друг друга знаете. Но я хотела бы знать о нем больше. И о тебе.

— Зачем? — вырвалось у Зоры.

Она чуть не дернула у матери руку обратно и не отступила назад. Ничем хорошим такое кончиться не может!

— Я — твоя мать.

А раньше была кем? Мачехой?

— А Никите? — уточнила дочь.

— И ему — тоже. Зора, я… я вернулась. Насовсем. Я осознала свои ошибки и поняла, что нужна моим детям. Зора, всё ведь еще можно исправить? — в маминых глазах — непривычная доброта и какой-то детский вопрос. Детская наивность. Она ведь так до конца и не повзрослела…

А сердце заполняет СЧАСТЬЕ. Большое. Способное смыть все тревоги. Всё теперь будет хорошо!