Волчья ягода - Ольга Ружникова

Чужие фары резанули по глазам. Всего метрах в тридцати впереди, в слепящей метели, тормознуло чужое авто. Марку отсюда не разобрать…

Зато разобрать мужика, выволакивающего кого-то из салона. Под свой собственный мат. И пинки.

Кого-то. Девушку. Он тащит ее. И, кажется… связаны руки? Почему она не кричит?

Зорка поняла, что уже летит вперед — сквозь метель. Сквозь ветер в лицо и колючий снег. Слепящий глаза… позволяющий реветь. Хоть беззвучно.

Кажется, судьба предоставила шикарный шанс — сдохнуть в честной драке. Да еще и благородно! Вперед — держи-хватай, пока не передумали и не отобрали.

Заметил новое лицо мужик только в пяти шагах. Когда уже швырнул жертву (в платье и домашних тапках!) в рыхлый сугроб за дорогой. И навел пистолет. И, кажется, усмехнулся. Еще и садист.

— Обернись, козел!

А умирать — не время. Надо сначала эту бедолагу вытащить. Она же не виновата, что в спасительницы досталась свихнутая суицидница.

Дуло вмиг переключилось за Зорку. Плевать. Кстати, плюнуть надо будет не забыть. В рожу. Если доживем.

— Учти, я здесь не одна, — усмехнулась девушка. Прямо в наглые, озверевшие глаза.

Чисто выбритая рожа, дорогая куртка. И авто (отсюда уже видно) — недешевое. Новорус избавляется от жены? Любовницы? Жены конкурента?

Одним прыжком не достать, понадобится два.

— С-с…

— Она самая! Разрешите представиться, Зорина Светлова — племянница Тамары Кобриной. А ты — дерьмо, это я уже и так поняла.

Хорошо, что сейчас — не лето. Не туфли на шпильке, а удобные ботинки. И не скользкие.

— Рина-а-а! — где-то далеко-далеко. И в меру душераздирающе.

За кадром. Зрители.

Заорал не Андрей. Девушка. От этого дождешься! А то вдруг переключатся на драгоценного него?

Привет, где пересекались? У «нужных, приличных людей»? Родственница, жена или «телка»?

Неважно. Потом выясним. Если опять же — доживем, А нет — так не столь и любопытно.

Прыжок. Мимо свистнул огонь, позади треснула ветка. Будем жить. Пока.

Он успел бы выстрелить еще тысячу раз. Если бы шевелился быстрее. Идиот.

На землю враг упал, вполне группируясь. Чему-то где-то учился. Даже попытался еще стрельнуть — только Зорка ногой вышибла оружие.

Второй удар — в лицо. Под дых. В пах. Еще. Еще. Еще!

Живой? Надо же. Тогда — еще.

И злой ветер свистит в ушах, а кто это тут смеется? Так громко?

— Рина!.. РИНА!.. Ринка, ты чего?..

Вот теперь уже — Андрей. Издали. С ужасом. И чего орет? Что-то со спасенной девчонкой, что ли? Пока падала, сломала что-нибудь?

Красный туман уходит клочьями. Уползает. Под ногами стонет скрюченный моральный урод. Даже уже уползти не пытается.

Надо же — всё еще живой. Надо исправить.

И ржать как потерпевшая — хватит. Потерпевшая здесь — не ты. Для разнообразия.

Зорка, нагнувшись, подобрала пистолет, навела на врага. Он еще и дрожать в состоянии? Всё еще? Как интересно…

Куда сначала? Контрольный в голову? Или сначала в живот — пусть помучается?

Черт, здесь же свидетели! Проболтаются. Жаль.

В тюрьму — неохота. Женька с мамой угодят в беду, а жить всё равно придется. Куча минусов и ни одного плюса. Не пойдет.

Живи, урод. Лечи переломы.

Щелкнула обратно на предохранитель. Вот и трофей. Куда бы убрать? В дамскую сумочку. А она — в машине.

Зорка обернулась.

В ужасе — оба. И спасенная, и выскочивший из машины Андрей. И кажется — даже погода. Вон, снег валить перестал. С любопытством приглядывается? Давай, не халтурь, заметай следы преступления. Тут кровищи…

— Чего орешь? — поинтересовалась Зорка. У кавалера. В конце концов, девчонкам положено быть истеричками. Тем, кто может себе это позволить. Или еще не понял, что не может. — Все живы, никого он не пристрелил.

— Ты что, участница боев без правил?!

— Пока нет. А что, у тебя есть интересное предложение от щедрого продюсера?