Титус Гроун (Горменгаст - 1) - Пик Мервин

Барквентин даже не осознал, насколько важные события произошли в Горменгасте за последнее время. Разумеется, сын Саурдаста знал, что лорд Сепулкрейв после памятного пожара в библиотеке был, что называется, не в себе. Но новый архивариус не знал, что герцог возомнил себя с некоторых пор ночной птицей, и думал, что через день другой все станет на свои места, и жизнь в замке потечет своим чередом. Впрочем, подобное невежество старику можно было простить – он настолько глубоко ушел в изучение своих новых обязанностей, что иногда даже забывал спуститься к обеду. Вот и сейчас Барквентин, беззвучно шевеля губами, в который уже раз пытался запомнить все тонкости предстоящей церемонии – завтрака в честь наследника Гроунов. Как назло, ритуал словно специально составлен так, чтобы новичок попотел, прежде чем все запомнить. Впрочем, старческая память – не самая цепкая, так что Барквентин, обругав себя дураком, подхватил книгу и вышел в коридор, решив, что на ходу выучит все куда быстрее, чем просто сидя в четырех стенах.

Новый, более высокий статус в иерархии Горменгаста принес ему не только новые обязанности, но и новые права. К примеру, Барквентин мог претендовать на любую из десятка светлых просторных комнат, что располагались по соседству с комнатой ушедшего в мир иной Саурдаста. Впрочем, Барквентин жил в своей прежней комнате с низким потолком шестьдесят лет и ни разу не думал о переселении куда-то еще. У него в голове и мысли не было – уходить из своей комнаты, больше похожей на крысиную нору. Но условия все-таки изменились – теперь дверь в комнате Барквентина хлопала часто, приходили слуги с извечными вопросами – как и что. Всем было интересно взглянуть на нового секретаря лорда Сепулкрейва, узнать, что он за человек. Обитель Барквентина повергала их в ужас. Посетители никак не могли взять в толк – неужели приятно жить в «крысиной норе», когда можно занять намного лучшее помещение? Однако новому архивариусу были безразличны советы посторонних. Главное, что он чувствовал себя хорошо. А там – хоть трава не расти...

Теперь Барквентин степенно шагал к трапезной зале, дробно постукивая концом трости по каменным плитам пола. Именно этот стук и услышала Фуксия. Девочка в сопровождении няньки, несущей на руках Титуса, тоже направлялась к трапезной зале. Юная герцогиня терпеть не могла нового архивариуса и высказала бы лишний раз свое неудовольствие Барквентином, но теперь ей было совершенно не до язвительных замечаний: последние двое суток Фуксия провела рядом с отцом, так что ничто другое ее абсолютно не трогало и не волновало. Фуксия даже не возразила, когда в ее комнату явился Барквентин и бесцветным голосом начал излагать поведение «господской дочери на церемонии». Впрочем, требования к Фуксии традиция предъявляла самые минимальные – надеть красное платье (удивительное совпадение необходимости и вкуса) и повесить на шею «дочкиных голубков» – колье, состоящее из трех нефритовых птичек, выточенных семнадцатым герцогом Гроуном, нанизанных на сухой, но удивительно крепкий стебелек непонятного растения. И теперь Фуксия шагала вперед – в багряном платье и с голубками на шее.

Титус, кажется, успел привыкнуть к постоянной суматохе и спокойно переносил все трудности. Его без конца таскали с места на место, но он даже не плакал. Теперь, обернутый в бледно-лиловое одеяльце, будущий хозяин Горменгаста посапывал на руках няньки. К одеяльцу же специальными серебреными булавками была пришпилена цепь, к которой крепился меч. Меч же пока несла Фуксия. Нянька изрядно волновалась последнюю неделю, но до сих пор не могла смириться с тем, что спокойная прежде жизнь замка никак не желала входить в привычное русло. Вот и сейчас, искоса посматривая на воспитанницу, старуха бормотала:

– Как ты думаешь, ягодка, мы не опоздаем? Ни в коем случае нельзя опоздать, что ты! Ах, что за жизнь пошла – ни минуты покоя. Хорошо еще, что Титус ничего не понимает. И все равно я боюсь – как бы суета не отразилась на его нервах...