Три билета в кино - Яна Ткачёва (2022)

– Что за лабуда? – я чуть не подавился, услышав такую характеристику от подруги. Это ж, блин, ее любимые композиторы. Василиса чуть ли не со злостью шваркнула диски об стол. – Саша не любит классику. Ему нравится тяжелая музыка.

– Правда? – Оля вступила в игру и преувеличенно удивленно приподняла брови. – А Саша говорил, что любит классику. Возможно, ты не так уж хорошо его знаешь?

Василиса с потрясенным видом уставилась на мою однокурсницу. Чужой человек никогда бы этого не заметил, но я увидел в глубине глаз Васы, что замечание попало в цель. Теперь мне хотелось дать этой Ольге пинка под зад. Но Василиса, моя храбрая девочка, довольно быстро взяла себя в руки и, пожав плечами, вышла из кухни. Так как Жека остался сидеть на месте, то я понял, что подруга ушла за подарками. Ольга же победно ухмыльнулась и пристроилась поближе ко мне. Я недоуменно вытаращился на нее. Ты только что обидела мою Васу, дорогуша, у тебя нет никаких шансов.

Вернувшись на кухню, Василиса просто швырнула мне сверток из газетной бумаги. Второй сверток она передала Жеке, а самый большой аккуратно положила на стол. Разорвав газетную бумагу, я увидел три книги.

– Это перевод Григорьевой и Грушецкого, – прокомментировала подруга, – насколько я знаю, – она выделила голосом эту фразу, – ты его давно хотел!

Я бережно перебирал книги. Она нашла другой перевод моего любимого «Властелина колец», запомнив, как я жаловался, что имеющийся у меня не совсем полный, а походит скорее на пересказ.

– Не пойму, конечно, чего ты так взъелся на Муравьева, – хихикнула Васа, будто забыв о разворачивающейся минуту назад войне, – по-моему, «Торбинс» звучит получше, чем «Сумникс».

– Да у Муравьева неполный перевод, – встрял Жека, и я кивнул, соглашаясь, продолжая гладить книги.

– Спасибо, Васа, – пробормотал я.

Ольга недоуменно переводила взгляд между нами троими. Ей было невдомек, что вообще происходит. Именно, идиот! Это потому, что она не знает тебя! Теперь я хотел только одного: чтобы однокурсница исчезла с нашей кухни. Ей тут не место.

– Можно просто прочитать Толкина в оригинале, – прокомментировала Оля.

– Василиса не читает на английском, – мне казалось, что это все объясняет, но однокурсница удивленно уставилась на меня.

Что непонятного-то? У нас троих всё общее. Зачем мне что-то, чем Васа или Жека не смогут пользоваться? Но объяснять это я не стал, а просто протянул руку за Жекиным подарком. Он типа недоуменно приподнял брови, и я пнул его под столом.

– Ох уж эти пинки, – театрально закатил глаза друг. Никогда не замечал за ним такого поведения. Он повернулся к Ольге и заговорщицки прошептал: – Весь вечер меня втихаря лупит.

– Заткнись и гони мой подарок! – я снова его пнул.

Жека с широкой улыбкой на лице протянул мне сверток в такой же газетной бумаге, как и у Василисы.

– В рот компот! – разорвав бумагу, я обнаружил двухтомник «Войны мага». – Чува-а-ак, ты знаешь как меня порадовать! – с широкой улыбкой я протянул Жеке сжатый кулак, и он ткнул в него своим, довольно ухмыляясь.

– Теперь наш общий, общий открывай! – Василиса подпрыгивала на стуле, как заводная игрушка. Всё ехидство и деланое гостеприимство исчезли, и передо мной снова была Васа, которую я любил.

Уже в четвертый раз за вечер я разорвал упаковку. За всю жизнь столько подарков не получал, а впереди еще праздничный штрудель, который мне обещали. Сквозь прорехи в газетной бумаге показалось изображение, но я не придал этому значения, думая, что они просто использовали первую попавшуюся коробку. Но, подняв картонную крышку, я потерял дар речи.

– Йогуртовый торт! – мне хотелось выбрать слова покрепче, но я сдержался. – Вы ополоумели на хрен!

Васа с Жекой расплылись в одинаковых довольных улыбках. Из коробки на меня смотрел музыкальный центр.

– Есть проигрыватель дисков, кассет, радио и даже можно вставить батарейки и взять с собой! – возбужденно затараторила Василиса.