Осколки - Александра Эльданова

— Воды? Сигарету?

— Не надо ничего, — я попыталась подняться.

— Сиди, пожалуйста, — он поморщился и вышел из комнаты, и почти сразу вернулся со стаканом воды, — пей и дыши. А потом расскажешь мне, что это все значит.

Я бы поспорила о последнем, но меня трясло так, что стакан в руках ходил ходуном и стучал о зубы.

— Тише, — Сергей придержал мою руку, подождал, пока я сделаю несколько судорожных глотков и забрал стакан, поставив его на столик, — Совсем плохо?

— Страшно, — не стала я врать. Именно близость очередного подарка к дому меня пугала больше всего.

— Иди сюда, — он присел рядом, обнял меня за плечи.

Наверное, это неправильно, но я не отстранилась. Мне страшно, я ищу защиты, что в этом такого, да? Кроме того, пожалуй, что я хочу сейчас прижаться к нему еще ближе.

— Тише, моя хорошая, — Сергей погладил меня по волосам, как маленькую, — я с тобой, не бойся. Ничего не бойся. Все решаемо, Санечка.

Меня правда слегка отпустило — голос Сергея имеет на меня какое-то магическое влияние. Особенно, когда он такой тихий и спокойный.

— Легче? — спросил он, когда я отстранилась.

— Немножко. Спасибо. Просто это жутко, когда находишь такое у дома.

— Это как-то с тем букетом связано?

— Я сейчас звонок один сделаю, потом поговорим, — я поднялась — земля больше не уходила из-под ног.

Телефон так и лежал на столике в кухне. По-хорошему, мне бы выйти на улицу, чтоб Сергей не слышал, но какая уже разница?

Я набрала номер Михаила Семеновича

— Доброе утро, Саша! — он снял трубку после первого же гудка, — Опять подарки?

— Опять, — согласилась я, краем глаза замечая, как хмурится Топольский, — теперь под дверь принесли. Похоронный венок, а на ленте надпись: «Вечная память Александре».

— Занятно. Адрес продиктуйте, мы минут через тридцать будем. Венок не трогайте пока.

— Что значит «опять»? У тебя проблемы? — спросил Сергей, едва я положила трубку.

— Есть такое, — не стала я спорить, — но это мои проблемы.

— Хватит! — в голосе Сергея лязгнул металл, — Потом будешь гордой и неприступной, в чем-то более безопасном и я тебе даже подыграю. Рассказывай!

Он действительно был зол. Очень. Хотела бы я знать — почему?

— Вот орать на меня не нужно, — голос дрогнул, и интонация вышла жалобная. Не этого я хотела.

— Извини. Я просто за тебя переживаю, — виновато улыбнулся, — расскажи, вдруг я помогу?

Я вздохнула и начала с букета. Я ведь не обязана ему рассказывать все? Когда я дошла до голубя, меня передёрнуло.

— Саш, — Сергей присел перед диваном, глядя на меня снизу-вверх, — все нормально?

— Да, — я глубоко вздохнула, — просто все это на нервы действует.

— Ну для этого все это и делается. Я могу чем-то помочь?

— Дождись со мной Михаил Семеныча, — наступила я на горло собственной гордости. Мысль, что я останусь одна была невыносимо страшной.

— Ты действительно считаешь, что я могу тебя бросить тут одну на грани истерики? Кем ты меня считаешь, Санечка? — покачал он головой.

— Извини. Встань, пожалуйста, тебе же неудобно.

Сергей поднялся.

— Я сейчас гадость скажу, — достал зажигалку и похлопал себя по карманам, — но ты не допускаешь мысли, что фотографии тоже могут быть присланы тем же человеком?

— А смысл? — спросила я, пододвигая ему пепельницу и пачку сигарет. Топольскому думается что ли лучше, глядя на дым? Он же может даже забывать затягиваться, но закурить в процессе размышлений это святое.

— Напакостить? Если за твоим домом следят, то это вполне себе вариант.

— Леша считает, что это кто-то из твоих фанаток.

— Не лишено смысла.

— Были случаи?

Сергей поморщился:

— Неприятно с тобой об этом говорить. Было, но давно — я еще женат был. Правда не фотографии и цветы, а угрозы и истерики в подъезде.

— Насколько давно?