Осколки - Александра Эльданова

— Лет семь назад. Но у девушки, которая тогда Оксане угрожала, справка была, диагноз. Сезонное обострение и навязчивая идея, что я ее судьба. Ненормальная, одним словом.

Последнюю фразу Сергей произнес с легкой брезгливостью и пренебрежением. Меня кольнуло — я ведь тоже ненормальная, просто без навязчивых идей.

— Как ее звали? Ту девушку? Или ты не помнишь? — спросила я.

— Помню. Просто сочетание было адовое — Вирджиния Иванова. Классика просто. Но я ее с того времени не видел, так что сильно вряд ли, что это она тебя достает сейчас.

— У тебя время есть? — спросила я, смирившись с неизбежным

— Сейчас Михаил Семеныч приедет, можешь его дождаться и про эту девушку ему рассказать?

— Могу. Если что, Саш, у меня много знакомых, я тоже могу помочь.

— Не больше, чем у прокурора области, — пожала я плечами, — спасибо, но я сама разберусь.

— Зря. Я без подтекста.

— Верю. Но не нужно. Чай будешь?

Топольский удивленно поднял бровь. Я сумела его огорошить.

— Буду. Ты меня иногда в тупик ставишь своим поведением.

— Я могу, — не стала я спорить, доставая еще одну чашку.

— Саш, у тебя регистратор камер в доме? — спросил Топольский.

— Да, — спохватилась я, — думаешь…

— Не знаю. Давай посмотрим?

— Пошли.

— Это я приехала — полдесятого, — показала я на экран, где моя шкода въезжала в ворота, — потом я все закрыла и больше не выходила, значит, смотреть нужно отсюда.

Он наклонился к экрану, пытаясь разглядеть фигуру лучше. Ткань его рубашки коснулась моего плеча, и я покрылась мурашками. Слишком меня раскачало сейчас, чтоб хладнокровно держать себя в руках. А еще очень живо я помню, какие у него губы и руки.

— Отмотай еще раз, — попросил Сергей.

«Господи, да отодвинься ты уже от меня…» — мысленно взмолилась я, но видео перемотала.

— Черт, правда ничего не разглядеть. Смотри, вон там в углу как будто движение. Это который час?

— Половина четвертого. Самая темень.

— Вот и я о том же, — Сергей повернул голову и оказался со мной нос к носу почти.

Классика — слишком близко темные внимательные глаза, слишком явно читается по моему лицу то, что я думаю. И я в своих эмоциях сейчас даже слова против не скажу.

Но Сергей меня удивил.

— Не бойся, — он протянул руку, заправив мне за ухо прядь, выбившуюся из косы, — сейчас приедет следователь, скажет что-то конкретное. И я тебя одну не оставлю, не бойся.

— Спасибо тебе, — да, я могу обижаться сколько угодно, но его заботы обо мне это не отменяет.

— Глупости. Так что там с чаем?

В прихожей зазвонил домофон.

— У тебя совершенно не складывается с чаем в моем доме, — улыбнулась я и пошла открывать.

После стандартных приветствий Михаил Семенович спросил:

— Сергей, вы венок трогали?

— Да, — кивнул Топольский, — переставил во двор. А что?

— Пальчики ваши снимем, не против? Саша, где можно с вами наедине поговорить?

— Пойдемте наверх, в кабинет, — я кивнула на лестницу.

Михаил Семенович выбрал одно из кресел у кофейного столика, я село напротив и спросила:

— Порадуете меня чем-то?

— С удовольствием, но пока нечем. Неуловимый Джо какой-то — на всех камерах только силуэт — ни лица, ни каких-то примет.

— Ясно. Мы успели мои записи посмотреть — там то же самое.

— Записи я заберу, у меня есть специалист, может что выудит оттуда. Больше ничего в эти дни не было подозрительного?

Я встала и достала из ящика стола конверт с фотографиями:

— Вот это. Передали Сергею, как вы понимаете — все это голимый фотошоп.

— Кто передал, он, конечно, не в курсе?

— Увы.

— Саша, а ведь кто-то снимал вашу спальню. У вас же нет там соседей?

— Нет, там лес. Хотите сказать, что кто-то лазил по деревьям напротив окна?