Сердце пацана - Ядвига Благосклонная

Она достойно это стерпела и пропустила все гадкие слова мимо ушей.

— Карты — не игрушки для детей.

— Молчать! Молчи, Анька, молчи. Ей богу, удавлю гадюку. А ты чего расселся, баран! — толкнул ногой стул, на котором я сидел. — Тащи, говорю! И из ушей бананы не забудь достать!

Несколько секунд помедлив, я все же встал. Принес из коридора старые карты. И только тогда я удостоился, так нужного детям, одобрения и гордости.

— Показывай свои фокусы, волчок.

Вздохнув, я показывал чему научился в принудительном порядке. Если каждую неделю, я не показывал новый «фокус», то получал нагоняй.

В этот вечер в нашей квартире было относительно тихо и мирно. Мать уложила в щи убитого батю, убрала разбитую за ним тарелку, что тот бросил в стену, и сама легла спать. Я еще некоторое время ворочался, пытался заснуть, но не получалось. И, нет, отнюдь не от пережитого несостоявшегося скандала. Это дело старое и привычное. Другое меня гложило. Образ светловолосый девчонки мерещился перед глазами. Она как глоток свежего воздуха, хоть и несчастная. Мне так показалось. Иначе почему она глупая ревела из-за кота?

— Мяу!

Приподнявшись на локтях, нахмурился.

Что такое?

— Мяу!

Окно было закрыто, но форточка открыта. Для душной маленькой комнатушки самое «то». Кондиционер был для нашей семьи роскошью. Хотя мы и не доедали последний кусок хлеба. Да и в обносках я не ходил. Мать хоть и, по словам отца, штопала дырявые штаны, но зарабатывала.

— Мяу!

Встав с постели подошел к окну. Рыжий глядел на меня своими глазищами и мяукал, словно требуя его впустить.

— Брысь! — шикнул.

Если батя, не дай бог, увидит рыжего, то получу по самое не балуй. Животных Белов старший не жаловал. Они его откровенно раздражали и он частенько пинал соседского кота Гошу, когда тот терся около нашей двери.

— Мяу!

— Брысь!

— Мя-яу! — и как зашипел, что аж шерсть дыбом встала.

Неуверенно приоткрыл окно, кот тут же втиснулся в комнату. Рыжий явно не отличался стеснением и запрыгнул на кровать.

Кот был грязный, а еще голодный. В эту ночь я совершил набег на холодильник, дабы покормить рыжего обжору, а еще мне пришлось носить воду по маленькому ковшику, чтобы затем помыть эту наглую морду маминым шампунем. Все обошлось и, к счастью, я никого не потревожил. Даже старая десятый сон видела и храпела, как паровоз.

— Давай сюда, блохастый, — похлопал по своей кровати, пока кот, кажется, был на меня крайне обижен. Он вылизывал свой мокрый хвост в кресле, отвернувшись от меня.

Рыжик поднял мордочку, но, фыркнув, вновь стал вылизывать свой хвост. Кажется, ему не нравилось, когда его называли «блохастым».

— Давай сюда, рыжик. Спать будем, — зевнув, еще раз похлопал рядом с собой.

На сей раз рыжий не стал упрямиться. Мы спали вместе. Мне было тепло и уютно, а еще мне снилась девчонка. Мне снилось, что мы с ней и рыжим игрались. Во сне она смеялась и улыбалась, а главное — не грустила. Но, как известно, все хорошее кончается. Мое кончилось утром… Когда из сладкой дремы, меня выдернул оглушительный рык.

— Ты что, паршивец, назло мне эту блоху притащил? — дернул отец меня за ногу и тут же схватил за ухо.

— Ай! Ай! Больно!

— Я тебя спрашиваю, — потряс он меня.

Рыжик, что уже рассерженно шипел, кинулся отцу на ногу. Беспощадно раздирая ее в кровь. Он неожиданности он меня отпустил и, заматерившись, стал ловить кота. Тот был ловок, умен и хитер. Сперва спрятался под кровать, а после выскочил через окно. По ветке прошелся, почему-то приподняв хвост и виляя пятой точкой.

— Дрянь! — кинул отец тапок в него, но тот пролетел мимо и застрял на дереве. — Еще раз увижу, — зыркнул уже на меня, — изведу.

С наступлением новой ночи рыжий опять пожаловал ко мне в гости, и я снова его впустил. Накормил, да помыл лапы, но когда на утро проснулся, кота не обнаружил.