Я никому не скажу - Дина Дэ

— Они начали встречаться, когда Клим был на втором курсе, а Ева только поступила в университет. Я не хотел замечать очевидного. Я так часто задерживался на работе, а их спальни были через стенку…

Чтобы не заплакать, пожилой мужчина плеснул себе коньяка и залпом выпил.

— Когда я всё узнал, то выгнал Клима из дома и университета и запретил ему даже приближаться к Еве. С тех пор я стал для сына чужим человеком, злобным профессором. Он обращался ко мне исключительно по имени-отчеству и никогда ни о чем не просил. Даже когда его жизни стала угрожать опасность…

Я ухватилась за эти слова.

— Кто угрожал Климу?

Роберт Алексеевич устало провел рукой по лицу.

— Я не знаю. Когда Клим перебрался в загородный дом и стал жить один, то связался с плохими людьми, подсел на наркотики. У него откуда-то появились большие деньги.

Я яростно замотала головой. Нет-нет-нет, что он такое несёт!

— Клим не принимал наркотики! Он зарабатывал на биржах! — горячо воскликнула я.

Да, иногда Клим вел себя неадекватно и агрессивно, но это были особенности его характера. Даже я понимала это. Почему же не видел собственный отец?!

Профессор печально посмотрел на меня.

— Клим забрал Еву к себе, и она превратилась в неуравновешенную наркоманку. Я видел, как они убивают друг друга, скатываясь всё ниже... Я хотел увезти Еву в штаты, а Климу дать возможность восстановиться в университете, заняться наукой. Но они даже не хотели меня слушать.

Уважаемый профессор сидел на тускло освещенной кухне и, уставившись невидящим взглядом в стол, исповедовался незнакомой девчонке, так похожей на его умершую дочь.

Мое сердце разрывалось от жалости к этому старому несчастному человеку. Он потерял жену. Дети, которых он одинаково любил и считал родными, разбили ему сердце.

Может, его беда заключалась в том, что он был слишком сильным и непримиримым? Может, профессору стоило быть помягче к Климу? И тогда бы перед ним сидела сейчас не я, а Ева. И улыбающийся Клим…

Глотая слезы, я накрыла ладонью дрожащую морщинистую руку.

Я не имею право осуждать в этой истории никого. Это не моя война и не моя боль.

Всё, что мне остается, это ждать и загибаться от резких спазмов в сердце, гадая, жив ли еще Клим.

Какие же мы все несчастные сломленные люди…

Роберт Алексеевич вытер подрагивающими пальцами выцветшие глаза и посмотрел на мою ладошку, лежащую поверх его руки.

— Мы его спасем, дочка. Он — всё, что у меня осталось.

Голос профессора был тихим и спокойным. Он принял всё, что уже случилось, и решил идти вперед.

И я вдруг поняла, зачем Клим привел меня несколько дней назад к своему отцу — известному профессору, к которому он отстраненно обращался по имени-отчеству.

Клим знал, что этот день случится — я буду сидеть на уютной кухне и крепко сжимать старческую ладонь. И профессору станет чуть лучше. И, возможно, он даже что-то осознает и простит…

Вот только думал ли Клим обо мне в тот момент, когда знакомил со своим отцом?

Кто утешит меня?! Кто отпустит моих демонов?

Приглушенный телефонный звонок, неожиданно раздавшийся из моей сумки, резко вернул меня в реальность.

Это мог звонить Андрей.

Я схватила сумку и торопливо расстегнула замок. Телефон продолжал надрываться. Зарывшись рукой в бумаги, которые зачем-то прихватила из письменного стола Клима, я вытащила смартфон.

На экране высветился незнакомый номер. Подрагивающими пальцами я приняла звонок и, прижав трубку к уху, попыталась примять и засунуть ворох бумаг обратно в сумку.

— Саша? — обеспокоенный голос Андрея прозвучал ровно в тот момент, когда мои пальцы зацепились за твердый уголок фотографии, выглянувшей из разорванного конверта.

— Да…