Соперники - Ася Федотова

Если честно, руки так и чешутся вмазать ему по роже. Присаживаюсь на край стола. Знаю, как его это бесит.

Отец ерзает в кресле, и с его надменной физиономии тут же слетает ухмылка.

— А, ну, встал щенок! — рычит на меня.

Достаю из стеклянной подставки премиальную ручку и верчу, перебирая пальцами. Игнорю его слова.

— Я знаю про тебя и Корсакову. А еще я знаю, что ты, старый мудак, был инициатором все этой истории с Ритой.

Отец напряженно играет желваками, щурясь на меня. Затем складывает руки на груди и склоняет на бок голову.

— И что с того?

— Я пойду к Корсакову-старшему и расскажу, что ты совратил его дочь, а еще вынудил пойти на преступление, инициировав нападение на человека. А потом с удовольствием понаблюдаю, как он сожрет тебя с потрохами.

— Не докажешь — цедит сквозь зубы.

— Димас подтвердит. А ты знаешь сам, как он к сыну относится, не чета тебе.

Отец резко вскакивает с кресла, отчего то отъезжает к окну и ударяется о витражное стекло Огибает стол и подлетает ко мне. Его ноздри раздуваются, как у разъяренного быка.

— И в кого ты таким ублюдком родился? — шипит в лицо. — Всю жизнь для тебя стараюсь. Пашу, как черт, а ты, мамкин сопляк, меня ненавидишь. Эта пробухала, но отыграться ты решил почему-то на отце.

— Если бы ты не вел себя с мамой, как скотина последняя, она бы и не бухала. Ты ее хоть когда-нибудь вообще любил или женился исключительно на бабках деда?

— Не тебе меня судить. Дорасти сначала, добейся хоть чего-нибудь сам, а потом спрашивай.

— Так я и хочу всего добиться сам! — ору ему в лицо. — Но ты и здесь пошел на шантаж, угрожаешь упечь маму в психушку.

Смотрим друг на друга, готовые размочить нахрен. Потом отец все же берет себя в руке и отходит к окну.

Пялюсь на его сгорбленную спину, рвано выдыхая, потому что ярость душит, сжигает.

— Я никогда не хотел для тебя ничего плохого, Максим.

Из груди вырывается нервный смешок.

— Тогда разведись с мамой сам, без скандала. Оставь ее в покое. И от меня тоже отстань. Мне твои бабки не нужны, не такой ценой. Я сам буду решать, где дальше учиться и кем стать по жизни. И еще, если тронешь Риту, твоей репутации точно конец.

Отец мотает затылком.

— Твоя мать заберет акции. Я не могу этого позволить.

— Не заберет, если будешь выплачивать ей хорошее ежемесячное денежное довольствие. Я поговорю с ней.

Отец разворачивается ко мне и смотрит так, будто первый раз видит.

— Макс, ты действительно можешь пойти против родного отца?

— Ты же смог пойти против меня — встаю со стола.

Отец сверлит меня взглядом.

— Хорошо — выдает тот. — Делай, что хочешь, только смотри, не приползи потом ко мне. Работу не дам.

— Не приползу, не надейся.

Подхожу к двери.

— Макс — окликает отец.

Останавливаюсь к нему спиной.

— Я любил твою мать. Это честно. Я ее любил.

Сжимаю челюсти, сдерживая рык, рвущийся наружу, и вылетаю из кабинета.

Только на улице позволяю расслабиться и вдохнуть полной грудью. Точно горы дерьма с плеч скинул.

Глава 32

РИТА

John Legend, Faouzia — Minefields

Сегодня у Тани отчетный концерт в студии танцев, куда она ходит с самого детства.

Надо признаться, шоу было грандиозное, хоть по телеку показывай. Номера, как в «Танцы» на канале ТНТ, зрелищные, цепкие. Я и не думала, что там такой размах.

После выступления всех пригласили в ресторан на фуршет в честь отчетного концерта. Помогаю Тане переодеться в гримерке в ее потрясное платье, цепляю цепочку с кулоном на обнаженной спине и с восхищением разглядываю подругу. Такой красоткой я ее еще никогда не видела.

Таня напряженно смотрит на свое отражение в зеркале и ловит мой взгляд.

— Ты видела его в зале? Он не отвечает.

Сцепляю челюсти, понимая, что речь опять о Стафе. Вздыхаю и мотаю головой.