Притворись моим другом - Иоланта Палла

Как не договаривайся принимать реальность, это не так легко. Меня крошит изнутри. Сворачивает внутренности так, что я готов орать во все горло, но я сижу. Процессы разрушения не видимы другим. Скрыто убивают меня. Во второй раз.

- Рус, - Серый входит в комнату и останавливается на пороге, - тут это…

Поднимаю голову и смотрю на него. За окном уже сумерки. Сколько я так просидел?

- Что?

- Твой батя звонил.

По позвоночнику пробегает холод. Сглатываю, пытаясь держать себя в руках.

- И?

- Тёть Веру увезли в больницу, - подскакиваю на ноги, а Серый добивает, - стало хуже.

- Стоять! – рычит, загораживая мне выход. – В таком состоянии за руль не сядешь.

- Пусти, - пытаюсь его оттолкнуть, но он бьет мне ладонями в плечи, откидывая назад.

- Я брата уже потерял из-за тупой случайности, не хватало еще и друга на тот свет отпустить!

Сражаемся взглядами недолго. Поднимаю руки и сжимаю челюсти. Соображать ясно просто не способен.

Мы приезжаем в больницу через полчаса, и я сразу несусь к палате, в которой находится мама. Не пускают. С ней работают специалисты. Сижу в коридоре вместе с Серёгой. Запах медикаментов въедается в одежду и давит легкие. Отец стоит у окна. Видок у него не лучше, чем у меня.

- Держи, - друг приносит стаканчик с кофе и сам устраивается рядом, вертя аналогичный в руках, - не знаю, как помочь.

Виновато звучит, но я отрицательно качаю головой. Чем тут поможешь?

- Руслан, - от неожиданности дергаюсь и проливаю кофе на пол.

Майорова часто дышит и поправляет больничный халат. Глаза испуганные. Перевожу взгляд на друга.

- Я написал, где мы.

- Что с ней?

- Она не в курсе? – Серый удивленно поднимает брови и поднимается. – Отойду-ка я.

- Руслан?

Делаю глоток кофе и обжигаюсь. Черт!

- У моей матери рак, Ева, - смотрю на нее, поднимая тему, которую при Майоровой не затрагивали, - но я думаю, ты и так догадывалась.

Вертит головой. Глаза такие, что меня скручивает еще сильнее.

- Нет. Нет. Нет. Это дурацкая шутка… - ищет во мне что-то огромными глазами, но тут же опускает плечи. – Скажи, что это шутка…

Если бы. Обнимает себя руками, а я поднимаюсь и подхожу ближе. Впечатывается в меня и всхлипывает. Одним словом – добивает.

Глава 38

Евангелина

Известие о болезни Веры стало для меня сильным ударом. Я только узнала её и полюбила, и сейчас вынуждена смириться с тем, что этого чудесного человека скоро не будет на белом свете. Такого пинка даже от врагов нельзя ожидать. Лишь судьба-злодейка способна в один миг разрушить всё хорошее, что было за последние недели, в течение которых я думала лишь о Руслане. Да, я и теперь о нём думаю, но мысли эти совершенно другого плана.

До больницы я витала в облаках, наслаждалась вечерами, которые мы проводили в уютной семейной атмосфере, и, конечно, ждала момента, когда мы с Русланом оставались одни в скромном освещении от светодиодов. Я даже в самом откровенном сне не могла представить, чем обернется наше общение.

В доме Власовых я снова ощущала дикое счастье. Такой энергетический подъем у меня был, когда мама еще была жива, а папа мог улыбаться. Я будто попадала в сказку. Только теперь волшебного финала не стоит ждать, но мне бы очень хотелось.

Я не находила слов, чтобы поддержать Власова. Он вновь стал отрешенным, и это видела не только я, но и его друзья. Мы по-прежнему сидели за одной партой в школе, только Власов находился где-то за пределами здания.

- Ева, - Лёнька игнорирует любую просьбу Руслана не называть меня так, в принципе, как и сам Власов в своё время не принял к сведению мои слова, а теперь мне даже нравится, - что с Русом творится?