Дикарь - Надежда Мельникова

Доктор молча включает звук аппарата УЗИ, и на весь кабинет раздаётся чёткое сердцебиение.

— Кто вам такое сказал? Бьётся как положено. У вас здоровая беременность. Я вообще ничего не вижу.

— Но вчера?! — начинаю реветь, заикаясь.

— Вчера не билось, сегодня забилось. Это же природа, женщина, её не обманешь. Она всё делает, когда нужно. Идите домой и питайтесь правильно, много спите и гуляйте на воздухе, у вас всё хорошо.

Данила от счастья закидывает меня на плечо и так и несёт по коридору, на радость персоналу больницы.

Спокойный и уверенный в себе Константин Леонидович Ткаченко, глядя на нас, крутит у виска.

— Я всё жду, когда ты потеряешь голову от какой-нибудь хорошей, милой девушки. Пора бы уже.

— Я? — улыбается Ткаченко. — Упаси господи. Мне никто не нужен.

Дальше мы уже не слышим никого и ничего. Добравшись до машины, мы долго и страстно целуемся, а мой дикарь говорит, что ни капли не сомневался.

А ведь и вправду не сомневался.

УВАЖАЕМЫЕ ЧИТАТЕЛИ, если вам ИНТЕРЕСНА ИСТОРИЯ ДОКТОРА ТКАЧЕНКО, то я приглашаю вас на свою новую книгу "МОЙ ЛИЧНЫЙ ДОКТОР"

ССЫЛКА НА КНИГУ -https:// /books/moy-lichnyy-doktor

Перед тем как войти, поднимаю голову. Смущает табличка. Посещает чувство дежавю. «Дежурный хирург-травматолог Ткаченко Константин Леонидович». Конечно, это может быть однофамилец. Но чтоб так всё совпало? Полный тёзка?

Впрочем, неважно! Лишь бы помогли.

Открываю. Притормаживаю в дверях. Сидит. Как так-то? Не может быть. Вдавливаю голову в плечи, надеюсь, не узнает. У него за день толпа пациентов. Уверена, не помнит!

Но, к моему глубочайшему сожалению, он прекращает писать, откладывает ручку и скрещивает руки на груди.

— Вот это встреча! Что на этот раз? Я не виноват, клянусь, сидел в кабинете безвылазно.

— На этот раз вы ни при чём, я сама.

Мне помогает молодой учитель.

— А это кто? Смею надеяться, ваш личный раб?

— Чего? — возмущается педогог, сейчас как никогда остро напоминая Шурика из «Кавказской пленницы».

— Не обращайте внимания, Николай Иванович, у Константина Леонидовича своеобразное чувство юмора. Он думает, что всем смешно, но никому, кроме него самого, не весело.

— И тем не менее, — приподнимает и читает только что созданную в приёмном для меня карточку, — Ульяна Сергеевна, вы прибежали за помощью ко мне.

— Прибежала? — горько смеюсь. — Я не прибежала, Констатнтин Леонидович, как вы изволили выразиться, — кривлюсь от боли, отвечая в его же манере. — А примчалась к вам на карете скорой помощи.

— Странный какой-то доктор. — Садится рядом со мной на кушетку Николай, он же Шурик.

— Я об этом давно говорю, но мне никто не верит.

— Так! Пошутили — и хватит! Шурик — на выход! — Ух ты, значит, и вправду похож, раз Ткаченко тоже это заметил. — Ульяна Сергеевна, приказываю вам поместить травмированную ногу на возвышение так, чтобы вам было комфортно.

Подаёт мне валик, выставляя парня из кабинета. Шурик возмущается, но не сильно.

— Зря вы так, хороший же парень.

— Хороший — это скучно, — рассуждает Ткаченко, разглядывая мою травму, а я думаю о том, тщательно ли побрила ноги сегодня утром, не видно ли волосков. — Холодный компресс прикладывали?

Мотаю головой.

— Не догадался ваш хороший, что везти вас в карете надо было с ледяным пакетом горошка, примотанным к ноге. Плохо. Это нужно для того, чтобы уменьшить отёк при вывихе голеностопа.

— У меня вывих?

— Я очень на это надеюсь. — Немного покрутив ступню. — Скорей всего. Поднимите-ка юбку повыше.

Звучит эротично. Хотя не должно.

Эпилог

Эпилог

— Горько! — кричат гости, и я с удовольствием засасываю свою жену в очередном неандертальском поцелуе.