Дикарь - Надежда Мельникова

— А если я не хочу «договаривать»? — приподнимаю правую бровь.

Дикарь усмехается.

— Верится с трудом.

Сверлим друг друга глазами. Что этот дикий мужик себе возомнил? Ну подумаешь, пару раз порадовалась в его руках. Жалко только, что, несмотря на отчаянно сопротивляющийся пьяный мозг, размякшее тело на него реагирует. Взглянув на него ещё раз, отворачиваюсь и сажусь на место. Поджилки трясутся. Нетрезвые губы хотят его губы, но я держусь. Я ему не резиновая кукла.

— Достаточно, Барби. Ты меня в сотый раз утомила. Пойдём, — это уже не мне.

Алка аж подпрыгивает. Услышав очередные визги счастья, закатываю глаза. Вот это я понимаю. Совершенно беспроблемная женщина. Светлана только смеётся и смотрит на меня с укоризной. А эти двое, плотно прижавшись, начинают переступать по кругу возле нашего столика.

Глава 21

Глава 21

— Уведут, ох уведут! — капает на нервы Светлана, поглядывая на двигающихся у стола Алку и дикаря.

Вообще, если бы мне кто-то сказал, что он будет танцевать, я бы покрутила у виска. Это же не коня кормить и не сено ворочать, размахивая топором. Это искусство пластических и ритмических движений. Хотя я один раз на них глянула и поняла: то, что они делают, танцем назвать сложно. Ворочаются по кругу, как две неваляшки, и при этом Алка из трусов лезет, чтобы ему понравиться. И как бы между делом наглаживает мужские плечи и спину. Смотреть противно.

А я занимаюсь «балетом» и, захмелев, думаю о том, что дикарь волен делать всё что ему вздумается. Он не женат, вполне себе свободный человек.

Он мне даже не нравится. Михайлов, может, и умный, в какой-то степени правильный, если, конечно, Степановна сказала мне правду о его работе, но хам и грубиян.

И то, что моё тело на него слабовольно отзывается, не говорит о том, что он каким-то образом должен иметь место в моей жизни. Да и какое место?! Смех!

Поэтому я улыбаюсь своему стакану и слегка откидываюсь на стуле. Всё капельку съезжает вправо. И столики, и гости заведения. А я не смотрю на них, я плыву на волнах моей женской гордости. Ещё немного колбасок, лепёшки, сыра. В конце концов, у нас сегодня праздник. Новая работа. Новые горизонты. Уговариваю себя, одёргиваю. Подальше запихиваю ногами обиду.

— Неужели ты, Забава, совсем ничего не сделаешь? — продолжает колупать меня Светлана. — Алка, она ненасытная. Директора ей мало, ей молодого красавца подавай. Терпеть не могу таких. «Вижу цель, не вижу препятствий». Такие потом и мужей из семьи уводят, не глядя, что у жены грудная лялька на руках. И ты думаешь, им совестно? Нет, совершенно. Они скажут, что жена сама виновата — не падала перед ним на колени по первому требованию.

Подавившись «балетом», никак не могу перестать кашлять.

Света поднимется, бьёт кулаком по спине, ей неймётся больше моего. Она, похоже, просто не хочет, чтобы дикарь достался Алке. А я считаю, мужик — не переходящий вымпел. И таскать его туда-сюда бессмысленно.

— Ты слышала, что Алла сказала? — пьяно прищуриваюсь, наклоняясь к коллеге.

— Что он пытался узнать, до скольких мы работаем? Значит, о тебе думал. Потом, после Алки, противно будет, лучше предотвратить это половое недоразумение, пока не поздно! — настаивает не менее пьяная Светлана и даже стучит кулаком по столу.

— Нет! — машу руками. — Не так всё было. Алка сказала, что домой не пойдёт и будет здесь. Про нас речи не было! Выходит, к кому он пришёл? Правильно, к Алке! Может, и вправду с первого взгляда у них. Бывает же!

Икнув, Светлана закидывает в рот кусочек сыра.