Пташка - Ксения Скворцова

— Отпусти, — прохрипела она, — я больше не трону тебя.

Тиски его предплечий разжались. Гнеда упала навзничь и вдруг услышала хохот Фиргалла. Девушка сделала несколько неловких движений в рыхлом снегу, отползая от сида, но он не обращал на неё никакого внимания, продолжая заходиться в неистовом смехе. Его голос был звонким и мальчишеским, и Гнеде трудно было поверить в то, что он принадлежал её наставнику. Теперь она отчётливо видела на щеке Фиргалла яркий багряный след и с медленно наползающим ужасом осознавала природу своей пронзительной боли в ладони.

Успокоившись, сид подошёл к девушке и протянул руку, помогая подняться. Гнев полностью оставил Гнеду, и она ощущала лишь опустошённость и стыд, не находя сил посмотреть опекуну в лицо.

— Ты ударила меня, и за дело, — сказал Фиргалл, вынуждая её встретить свой взгляд, в котором не осталось ни капли прежней весёлости. — Тебе не в чем себя винить. — Волосы сида были взъерошены, а очи блестели, и он казался совсем молодым. — Обещаю, этого больше не повторится. Должно быть, я плохой учитель, не взыщи. — Нижняя челюсть Гнеды начала предательски подрагивать. — Запомни чувство, когда кто-то растаптывает и смешивает с придорожной грязью твою гордость. Ты никому не должна позволить вновь заставить тебя испытать его.

Он поднял свой плащ и бережно обернул его вокруг трясущихся плеч девушки, дух которой захватило от этой скупой нежности.

— Едем домой.

***

Фиргалл сидел в кресле, уже четверть часа притворяясь, что слушает ключника, обстоятельно докладывающего о положении дел в усадьбе. Сид смотрел сквозь слугу, деловито загибающего толстые заскорузлые пальцы, перечисляя оставшихся на зиму телят, ярок и свиней. Рука Фиргалла с зажатым в ней писалом застыла над восковой дощечкой ещё на кадках, так своевременно убранных челядью в медушу. Вторая его рука подпирала подбородок, скрывая поджатый рот. Взгляд сида безошибочно приходил в одну точку, как бы он ни старался направить его в другую сторону.

Гнеда читала в противоположном углу, рядом с очагом, не отрывая сосредоточенного взора от большой книги в алом переплёте. В отсвете пляшущего пламени кожа девушки казалась золотистой, но Фиргалл знал, что она успела немного побледнеть с лета.

Коса Гнеды гладкой толстобокой гадюкой убегала за спину, а в волосах вместо неизменных перьев, которые она полюбила вслед за его сыном, красовались три кружевных листа падуба, расцвеченные кровавыми бусинами ягод. Фиргалл мысленно усмехнулся, вспомнив все подаренные им украшения, пылившиеся в её сундуках, но признал, что простой зелёно-красный убор как нельзя лучше оттенял тёмные пряди. Наверняка это было дело рук маленькой служанки Гнеды, надеющейся отогнать злых духов от своей госпожи в преддверии самой длинной ночи года.

Фиргалл заставил себя моргнуть и перевести нахмуренные очи на дощечку. Ключник, разумеется, давно уже понял, что его не слушают, и теперь, закончив свою речь, молча смотрел на сида, беспокойно пожёвывая губу. Отпустив слугу, Фиргалл снова погрузился в раздумья. Накануне пришло известие от Айфэ, и оно, как бы сид ни старался казаться равнодушным, расстроило его. Старик продолжал упрямиться. Конечно, Фиргалл не ожидал, что Аэд сразу поменяет своё отношение к внучке, но столь холодный и резкий ответ неприятно удивил его.

Сид вскинул взор на Гнеду, не поднимая головы, дабы она не заметила, что он наблюдает за ней. Фиргалл давно всё продумал. В его замысле не было изъянов – цель оправдывала средства. Но когда Фиргалл встречал умный искренний взор, сомнение начинало отравлять его разум.

Время ещё было. По крайней мере, они до поры отвели от девочки опасность. Но нельзя было терять бдительность. Финтан обладал изворотливым умом и не был стеснён в возможностях. Его люди, вне всякого сомнения, повсюду. За Айфэ может быть надзор.

Фиргалл сжал челюсти, а потом выдохнул, потерев переносицу.

Нет, сын осторожен. Он предупреждён и знает, что делать с соглядатаями.