Пташка - Ксения Скворцова

Помаявшись без дела, девушка, побеждённая своей женской сущностью, принялась устраивать в клети порядок. Натаскала воду из дождевой кадушки во дворе, согнала всю пыль, поскоблила немногочисленные посудины, вымахнула старую, не менянную, кажется, с тех пор как избу срубили солому и раздобыла свежей, неизвестно как оказавшейся за домом, обильно посыпав ею вымытый пол. Шитья почти никакого не нашлось кроме пары обветшалых полотенец. Починив, Гнеда выстирала их. Может, что-то и лежало припрятанным в единственном сундуке, но туда, конечно, она не сунулась. Теперь и Фиргаллу дышать легче станет, да и рукам применение нашлось. Какая-никакая, а благодарность хозяину.

Во дворе девушка тоже как могла, потрудилась. Наломала ивовых прутьев и подмела, сложила дрова в опрятную горку. День клонился к концу, а Гореслав всё не возвращался. Гнеда успела побродить вокруг и насобирать в на ходу сплетённое лукошко черники и грибов.

Когда хозяин, наконец, появился, то нашёл свою гостью у разведённого костра. Завидев его, девушка почти радостно вспорхнула и вынесла из дома горшок каши, куда щедро добавила толчёных орехов и гусиных полотков из их с сидом дорожных припасов. Гореслав сбросил увесистую сумку, набитую мелкой дичью и птицей. Если он и удивился приёму, то виду не подал, усаживаясь на бревно и как должное принимая угощение. Закончив основательную трапезу, во время которой он не проронил ни слова, Гореслав вытер усы и глянул на Гнеду.

— Благодарствую. Стряпаешь ты, я смотрю, как девка, а вот с обидчиками расправляешься не хуже распоследнего головореза.

Девушка даже распрямилась от неожиданности. Так вот, значит, куда он ходил.

— Этому тебя твой дядька научил? Хм, — не дожидаясь ответа, фыркнул он, приглаживая бороду, — ничего себе у вас семейство.

— С таким порядком, какой в ваших лесах деется, по-другому и версты не проедешь с целой головой! – огрызнулась Гнеда, с усилием душа приступ гнева. – Ты на этой земле, мне сдаётся, сидишь, только чтобы в добрых людей луком целить!

Следовало бы попридержать нрав, ведь не окажись Гореславовой сторожки на пути, Фиргалл бы давно с праотцами встретился.

— Нынче такие времена, — на удивление невозмутимо ответил хозяин. — Ходят слухи, будто князю неможется, вот и расползлась всякая нечисть по лесам. Я для своего господина бортничаю и куниц ловлю, не моё это дело, разбойников крутить.

Войгневу неможется? Гнеда нахмурилась, принимая к сведению сказанное.

— А ещё, — продолжал Гореслав, пристально глядя на девушку, — прошёл говорок, что в наших краях проезжает некто, человек из сидов, а с ним – его не то дочь, не то полюбовница. — Он прищурился, растягивая в улыбке рот и показывая желтоватые зубы. — Так вот, люди эти не простые, а крепко перешедшие кому-то дорогу, и за их поимку можно получить награду. — Гнеда изо всех сил старалась сохранять спокойствие, выдерживая его недвусмысленный взор, в то же время быстро соображая, успеет ли она выхватить нож, прежде чем будет свёрнута в бараний рог. — И немалую награду.

Гореслав замолчал, с явным удовольствием наслаждаясь действием, которое произвели его слова. Гнеда побледнела, а правая рука безотчётно поползла вверх по бедру, к ножнам.

— Ты ведь лечил моего дядю, — слабо проговорила она севшим голосом. — Что же, за этих сидов живьём дают больше, чем за мёртвых? — попыталась улыбнуться девушка, понимая, что вместо этого выходит оскал. От костра доносилось приятное тепло, но Гнеда чувствовала, как озноб пробирает спину и плечи.

— Охолонись! Я видел, что ты умеешь управляться с ножом, – ухмыльнулся Гореслав, презрительно поводя подбородком в сторону пальцев Гнеды, незаметно добравшихся до чехла.

— Мне не сдюжить против тебя, — озвучила она очевидное, ненавидя себя за беспомощность, а его — за низменное упоение властью, — и нечем отплатить. Всё, что при нас с дядей, ты и сам отберёшь, коли пожелаешь.