Яд в моём сердце - Рита Трофимова

Эла ловко управлялась с закусками: тонко нарезала сыр и холодное мясо, умело укладывая ломтики на тарелку. Потом сварила кофе и достала бутылку коньяка из заначек мамы Марты. Эдик сидел за столом и с каким-то особенным удовольствием наблюдал за ней. На миг Эла представила, что они настоящая супружеская пара, и от этого в душе разливалось приятнее тепло. Она поймала себя на мысли, что хочет окружить Эдуарда заботой и вниманием. Интересно, а он? О чём он думает, глядя на неё?

— Хорошо тут у вас, душевно, — поделился Полянский впечатлениями, словно прочитав её мысли.

— О да, мне тоже комфортно в родительском доме, правда, мама очень консервативна, не могу убедить её сменить обстановку. — Эла аккуратно поставила перед ним дымящуюся чашку и уселась напротив. — Эдик, ты любишь кофе с коньяком? Угощайся.

Кофе пришёлся по вкусу, и они, обсуждая вечер, с удовольствием потягивали горячий напиток. Неожиданно Эдуард замолчал, задержав на Эле долгий взгляд.

— Спасибо тебе за этот замечательный день. Я рад, что мы встретились и надеюсь, что наша дружба… — Он накрыл её ладонь своей и слегка пожал пальцы, и от этого прикосновения по телу Элы будто электричество пробежало. Прерывисто вздохнув, она замерла и с трепетом ожидала продолжения фразы. Однако момент признания прервал пронзительный звонок телефона. Эла едва сдержала стон разочарования.

«Чёрт бы его побрал, кому понадобилось звонить в такой час?» — она мысленно выругалась, с сожалением оставив Полянского.

— О, это Лина, — воскликнула Эла, отворачиваясь к окну и отвечая на вызов. Как же она могла забыть про дочь!

— Эл, у меня всё отлично, я давно на месте и уже ложусь спать, — зевнула девчонка в трубку.

— Хорошо, завтра я буду, милая, — как можно спокойнее ответила Эла и сбросила вызов. Эдуард сидел на месте, явно любуясь ею, и терпеливо ждал возвращения.

— А может, ну его, этот кофе? Несерьёзно как-то, — улыбнувшись, Эла вернулась за стол и разлила в фужеры коньяк.

Вечер продолжался. За разговором старые друзья почти опустошили бутылку. Алкоголь творил чудеса — Эла плыла от счастья, а у Эдика блестели глаза, и в них угадывался особый интерес. Эле хотелось быть ближе, сидеть бок о бок, чувствовать тепло его тела, касаться твёрдой линии губ и ласкать, ласкать… Их руки потянулись друг к другу и нежно переплелись.

Не в силах больше сдерживать желание, Эла поднялась из-за стола и шагнула к Полянскому. Эдуард уже нависал над ней, обжигая горячим дыханием висок. Когда? Как? Она не успела понять.

— Эдик, а помнишь? — тихо простонала Эла, намекая на ту незабываемую ночь семь лет назад.

— Помню. — Не дослушав, он крепко обнял её и страстно поцеловал.

Она обмякла в его руках и растворилась в ощущениях, чувствуя лишь трепет его тела и мощное биение сердца.

— М-может, пойдём в зал? — Эла потянула его за собой, вынырнув из омута эмоций.

— Да, — согласился он, покрывая её шею поцелуями.

«Какой он всё-таки…» — с улыбкой подумала Эла, вручая ему початую бутылку коньяка.

— Располагайся тут, а я сейчас подойду, — проворковала она, высвобождаясь из тесных объятий Эдика, — я быстро.

Смиренно вздохнув, Полянский плеснул в фужер коньяка и уселся на диван.

Быстро освежившись под душем, Эла подправила макияж, накинула шёлковый халатик и вернулась в комнату.

Эдуард неподвижно сидел на диване и отрешённо смотрел в пустоту. Казалось, совсем недавно они до икоты смеялись над пустяками, а теперь он выглядел разбитым и совершенно неприступным.

«Да что же могло произойти?» — терялась в догадках Эла, осторожно присаживаясь рядом.

— Эдик, — начала она было, чувствуя, что робеет перед ним, но он, усмехнувшись, залпом осушил фужер и поднялся на ноги.

— Я, пожалуй, пойду, — отозвался он холодно, а взгляд метнулся к пианино.