Украденная невеста - М. Джеймс

И я не знаю, буду ли я когда-нибудь где-либо снова чувствовать себя как дома.

КАТЕРИНА

Виктор кивает в сторону Левина.

— Он начнет с самообороны. Я помогу тебе с частью об оружии.

У меня так и вертится на кончике языка сказать что-нибудь язвительное, и я не могу себя остановить. Я бросаю мрачный взгляд на Виктора, внезапно снова испытывая обиду из-за того, что мне вообще приходится иметь с этим дело.

— Почему Левин? Ты что, не умеешь драться?

Я вижу, как губы Левина подергиваются, от раздражения или юмора, я не уверена, но выражение лица Виктора совсем не юмористическое.

— Я часто тренировался с Левиным, — натянуто говорит Виктор. — И я… — он замолкает, выражение его лица становится жестче. — Делай, как я говорю, Катерина. Левин лучше нас двоих научит тебя этому.

Я почти начинаю спорить, но Левин уже движется ко мне, прочищая горло и устремляя на меня свой невыразительный голубой взгляд.

— Мы не будем торопиться, — обещает он мне. — Я знаю, что у тебя нет никаких предварительных знаний, поэтому мы будем работать с основами. — Он занимает твердую позицию передо мной, выдыхая. — Выдохни, как я только что сделал, и расслабь свое тело настолько, насколько сможешь. Если ты напряжена и скована, ты более склонна к получению травм от ударов и не сможешь двигаться плавно. Цель всегда должна состоять в том, чтобы сохранить свое тело мягким и податливым и полагаться на мышечную память, которую ты наращиваешь, чтобы помочь тебе в бою. Ты будешь двигаться быстрее, и тебя будет труднее ударить, если ты будешь делать эти вещи.

Это звучит впечатляюще только из-за этого, но я киваю, тяжело сглатывая. Это максимум слов, которые Левин когда-либо говорил мне за один раз, и я ловлю себя на том, что задаюсь вопросом, какова его история, как он пришел работать к Виктору и его семье, и что удерживает его здесь все это время, есть ли у него жена или своя семья, если за этой невыразительной оболочкой скрывается человек. Или он просто мужлан, как и многие другие парни Братвы.

— Для этого, — говорит Левин, вырывая меня из моих мыслей, — я хочу, чтобы ты стояла нормально. Ты не знакома со стойкой боксера, поэтому мы не собираемся пытаться учить тебя этому прямо сейчас. Если тебе что-то из этого понадобится, в любом случае это не будет формальной борьбой, тебе нужно действовать быстро и эффективно без всяких дополнительных действий. Ты, вероятно, в любом случае не будешь готова, если произойдет атака, поэтому ты должна быть в состоянии блокировать и наносить удары, если потребуется, из твоей обычной стойки. — Он делает паузу. — И если на тебя нападут, тебе лучше, если они понятия не будут иметь о том, что ты знаешь, как защитить себя. Ты застанешь их врасплох, насколько это возможно.

Я чувствую на себе взгляд Виктора, наблюдающего за нами обоими.

— Хорошо, в этом есть смысл, — медленно говорю я, пытаясь расслабиться и просто стоять, как обычно, не слишком задумываясь об этом. Мне кажется, что сердце колотится у меня в груди, и я внезапно осознаю каждую боль во всем моем теле, большую и малую. Я боюсь это делать, боюсь, что он прикоснется ко мне, боюсь причинить еще большую боль. Но, глядя на него, я внезапно понимаю, что хочу научиться этому. Я ни на секунду не задумывалась об обучении самообороне или о том, как стрелять из пистолета. Всю свою жизнь я росла в окружении службы безопасности, которая всегда была рядом, и я выросла с уверенностью, что тот, за кого я выйду замуж, обеспечит то же самое. Я была защищена. Мне не нужно было знать, как защитить себя.

Но теперь я вижу, что это неправда. Независимо от того, насколько хороша защита Виктора, мне действительно нужно знать. Я не столько копаюсь в нем, сколько осознаю, что буду чувствовать себя сильнее, лучше, способнее, если не буду всегда полагаться на других в своей безопасности.

Если я тоже смогу дать отпор.