Первая любовь - Дарья Запольская

— Ты знаешь, — я беру его на понт. — Скажи.

Он делает глубокий вздох.

— Мы были сослуживцами. Воевали в Чечне, он закрыл меня от пули, получив ее в плечо. Я дал слово, что когда-нибудь сделаю для него все, что будет нужно, — я вижу, что ему тяжело говорить. — Он позвонил мне примерно за два месяца до аварии. Сказал, что переписал завещание и просил в случае его смерти прилететь в Москву. И я прилетел.

Его слова подтверждали теорию о том, что смерть родителей не несчастный случай, а спланированное убийство и мой отец чувствовал, что его жизни угрожают.

— Почему полиция ничего не делает? — спрашиваю я шепотом.

— Нет улик. Но ты не должна об этом думать.

— Не думать?

— Лика, я обещал твоему отцу, что ты будешь в безопасности. Если твоих родителей действительно убили, то я найду виновных. Веришь мне?

Я боюсь расплакаться, поэтому просто киваю.

Глава 9

Мы возвращаемся в теплое помещение спустя некоторое время, и я понимаю, что ноги в дурацких туфлях заледенели от пребывания на морозе, но сказать об этом не решаюсь, боясь получить по голове за то, что не сказала об этом раньше. Мы не возвращаемся к гостям, Алексей передает координатору мероприятия, что мы уезжаем и подхватив меня под руку, ведет к выходу. И снова морозный воздух ударяет по моим легким.

— Кто придумал туфли на шпильках? — я ворчу, стараясь успевать за быстрым шагом мужчины.

Я умела ходить на высоких каблуках, но жизнь меня не готовила к забегу на шпильках, тем более зимой. Летом я могла бы их просто снять, но перспектива гулять босиком, по заледенелым дорожкам, не радостная. Тем более я уже успела в этом году побегать в одних чулках по снегу, так что норма выполнена.

Алексей, тяжело вздохнув, подхватывает меня на руки.

— Чего глаза вытаращила? — говорит он, шагая в сторону парковки с моим тельцем на руках. — Ты либо упадешь, либо ноги сломаешь.

Невозможно отрицать то, что мне нравится находится в его руках, наслаждаясь ароматом его парфюма, рассматривая мелкие морщинки, собравшиеся вокруг его глаз. И я, как зачарованная смотрю на него, несмотря на то, что еще вчера вечером он вел себя как ненормальный псих. Я-то себя знаю, и не позволю ему взять полный контроль над своей жизнь, как бы он этого не хотел. За свою свободу я ещё повоюю, а пока можно насладиться хрупким миром.

Алексей заводит двигатель автомобиля и включает обогрев на полную мощность, направляя потоки воздуха мне в ноги. Я сдерживаю улыбку, поджимая губы, от этого незначительного жеста заботы.

— Ты пил шампанское и поедешь за рулем?

— Все время забываю, что в России другие нормы, — он ухмыляется и выезжает со стоянки, заметив мой недоумевающий взгляд, поясняет. — В Англии выпитый бокал шампанского не станет препятствием для поездки за рулем.

— А где Слава?

— Отправил домой, около часа назад. Ему тоже нужно отдыхать.

А у Краснова, оказывается, действительно есть что-то вроде сердца, но это не точно. Или это все-таки холодный расчет, чтобы Славик не уволился после нескончаемых ненормированных рабочих дней.

— Вы были друзьями с моим папой? — спрашиваю я, когда мы уже мчимся по трассе.

— Мы с твоим отцом выросли в одном дворе. Он был меня старше на пару лет, поэтому относился, как к младшему брату, и когда мы попали в Чечню, то присматривал, как в детстве. Я был очень молод, мне было восемнадцать. Это были сложные времена, — Алексей на мгновение замолкает, ему тяжело говорить от нахлынувших воспоминаний. — Мы попали под обстрел, и твой отец меня закрыл собой. И в тот же день, в госпитале, ему сообщили, что у него родилась дочь. По состоянию здоровья, его отправили домой, и в следующий раз мы встретились уже спустя несколько лет. Потом я переехал в Лондон и потихоньку общение сошло на нет. Но я всегда считал его своим другом.