Первая любовь - Дарья Запольская

Мне не страшно, но тело сотрясает мелкая дрожь, когда я думаю о том, что Краснов будет лично стягивать с меня одежду. Я прикрываю глаза и жду, потому что сама ни за что не буду снимать юбку. Это унизительно и стыдно признавать, но я хочу, чтобы он сам её снял. Мои желания противоречат здравому смыслу и логике, но мне сложно контролировать распаленное сознание, когда Краснов так близко. Мне даже больно дышать, вдыхая его неповторимый аромат. Присутствие Алексея действует на меня, как алкоголь, я вмиг забываю, что между нами война и я должна сопротивляться.

Я слышу, как раскрылся складной нож, но глаза не открываю, потому что чувствую, как лезвие скользит вдоль моего тела, разрезая ткань юбки. Она мягко падает к моим ногам, и я понимаю, что это была еще одна ошибка, совершив которую мы оба переступили черту. Мне это нравится и пугает. Я знаю, что блузка достаточно длинная, чтобы скрыть мое нижнее белье, поэтому не стесняюсь своих оголенных ног.

Стоит мне только разлепить веки, я попадаю в плен серых глаз. Алексей не отрываясь смотрит на меня, и я хочу сохранить этот момент в памяти, потому что чувствую, как пульс участился и сбилось дыхание. Я не понимаю, что к нему испытываю и как все это можно объяснить. Между нами почти нет расстояния и если я поддамся вперед, то смогу коснуться его губ. Кажется, что я под действием сильных транквилизаторов и не понимаю, что происходит, забывая, что несколько минут назад он ранил меня словами, а несколько часов назад занимался сексом на моих глазах. Но вся эта иллюзия снова растворяется в жестокой реальности.

— Ты больше никогда не увидишь своих друзей, — он говорит это прямо мне в глаза, окончательно уничтожая надежду на нормальные отношения, и который раз доказывая мне, что я ошибаюсь в людях.

Я до последнего жду, что он засмеется и скажет, что это шутка, но он молчит.

— Что? — мой голос осип и похож на писк.

— Они плохая компания для тебя, особенно Маркушенко Дмитрий.

— Не тебе решать с кем мне общаться, — я ударяю его в грудь, но он не сдвинулся ни на миллиметр, продолжая грозно возвышаться надо мной.

Он был прав по поводу Макрушенко и мог запретить общаться только с ним, а не обобщать и приписывать Маринку в черный список. Видимо всезнающий Краснов забыл уточнить, кто мои друзья и решил полностью лишить меня общения с людьми, заперев в лесной избушке.

— Это для него ты так вырядилась? — он по-прежнему смотрит прямо мне в глаза и его слова, как яд, отравляют все внутри.

— Я тебя ненавижу, — слова вылетают сквозь зубы раньше, чем я смогла обдумать их.

— Прекрасно, именно этого я и ждал от тебя, — он ухмыляется и добавляет. — Твоя комната наверху, последняя по коридору. И не закрывай дверь, хочу слышать, как ты плачешь.

— Ублюдок, — я подбираю остатки юбки с пола, но он резко выхватывает её.

— Это я сожгу.

Он наблюдает, как я поднимаюсь по лестнице, громко топая ногами в надежде провалиться вместе с этой лестницей и могу поклясться, что его взгляд прикован к моей заднице. Хорошо, что мне уже плевать.

Комната маленькая и в ней только кровать с тумбочками и комод, ящики которого пустые. Я понимаю, что из одежды у меня осталась только блузка, пропитанная моими слезами с остатками туши. Я хочу позвонить Марине, но понимаю, что телефон остался в сумочке, забытой в машине и бежать на улицу в трусах будет безрассудно.

Я чувствую себя опустошенной, как будто из меня высосали все человеческие эмоции. Мне даже некому пожаловаться на свою нелегкую судьбу. Но как бы тяжело мне не было, Краснов не дождется моих слез. Сложно поверить, что отец выбрал его в качестве опекуна для меня, если только не хотел усложнить мое взросление, заставив пройти все круги ада.

В голове рой бессвязных мыслей, а на душе камень, который тянет меня на дно. И мне ничего не остается, как забраться под одеяло и погрузиться в сон.

Глава 8