Сложности - Кристен Эшли

Он сомневался, что получится. И все равно улыбнулся ей, как надеялся, ободряюще.

Ида вернулась к своему столу. Он выключил свет и направился к своему «Бронко».

Ему нужны были ответы. И бурбон.

И ведя автомобиль, он понял, что направляется не в свою квартиру. Он направлялся в дом Греты.

Было уже далеко за девять часов вечера, когда он подъехал к обочине и увидел, что Грета не внутри, не смотрит телевизор или красит ногти, или что-то в этом роде. Она сидела на крыльце с включенным светом, а на коленях у нее лежал ноутбук.

Она так же смотрела на его «Бронко».

Она перевела взгляд на Хикса, когда он обогнул капот, прошел по дорожке, затем поднялся по ступенькам к ее крыльцу и встал перед плетеным креслом, в котором она сидела. Но как только он остановился, ее взгляд опустился на кресло, затем вновь вернулся к нему.

Он принял ее приглашение и опустился в кресло, ссутулившись, потому что на другое у него не было сил. Он устремил свой взгляд на тихую улицу.

— Тебе нужно пиво, дорогой? — мягко спросила она.

— А у тебя есть бурбон? — спросил он улицу.

— Да.

Он больше ничего не сказал, но в этом и не было необходимости.

Он услышал, как Грета отложила ноутбук в сторону, и увидел, как она вышла из его поля зрения, заходя в дом.

Он уставился на улицу, а затем поднял обе руки и провел ими по лицу. Черт. Он устал.

Его руки лежали на подлокотниках, когда Грета вернулась.

Хикс поднял одну руку, чтобы взять большую порцию бурбона, которую она держала перед ним.

Он оторвал взгляд от улицы, чтобы увидеть, что в ее другой руке большой винный бокал стильной формы, наполненный красным вином, а сама она устроилась в кресле рядом с ним, скрестив под собой ноги.

Как же это похоже на Грету. Вежливость настолько укоренилась в ней, что она даже не могла позволить ему пить в одиночку.

Как только она уселась, ее внимание сосредоточилось на нем.

— Фэйт одна из моих клиенток, — мягко проговорила она.

— Верно, — пробормотал он.

— Я видела несколько полицейских сериалов, поэтому, полагаю, ты не можешь обсуждать дело, — заметила она мягким тоном.

— Да, Грета, я не могу его обсуждать.

— И не надо, малыш, — прошептала она. — На твоем лице и так написано, что у тебя был очень плохой день.

— Да, милая, — подтвердил он. — У меня был очень плохой день.

Она наклонилась к нему, протянула руку и обхватила его бицепс, утешительно сжав его, прежде чем отпустить и сесть обратно.

Когда она резко отодвинулась, он заявил:

— Говорил тебе, что не хотел переезжать из Индианаполиса.

— Да, ты рассказывал, — ответила она.

— Это хорошее место, чтобы растить детей, — поделился он.

— Согласна.

— Хотя таким как я, кто занимается такой работой, выбор не велик.

Она повернулась в кресле так, чтобы быть обращенной к нему, не сводя с него взгляда, и это говорило о том, что она слушает.

— Я не хочу преступлений. Никто не хочет, — заявил он.

— Конечно, — проговорила она. — Никто этого не хочет.

— Но это то, чем я занимаюсь. Этим я хотел заниматься, даже будучи ребёнком.

Она ободряюще кивнула.

— А здесь мне казалось, я мало чем могу помочь. Никому. Ничем стоящим. Потому что, надо признаться, мне глубоко наплевать, кто нарисовал граффити на сарае Мортимеров. Это не банды. Просто у этих двоих привычка выводить людей из себя. Они злые как змеи. Черт, пару месяцев назад Луэлла застрелила соседскую собаку, когда та вырвалась на свободу и пробралась на их участок.

— О, Боже мой, — вздохнула Грета.