Сложности - Кристен Эшли

— Собака выжила, — сказал он ей. — Но счета от ветеринара были астрономическими. Они отказались их оплатить. И я ничего не мог с этим поделать. Это их земля. У них есть куры. Но их курятник укреплен лучше, чем Форт Нокс, и собака была далеко от него, когда Луэлла стреляла. Но она отстаивает свои права, говоря, что защищает свои средства к существованию, разряжая огнестрельное оружие, а у меня нет средств правовой защиты. Они такие как есть, и в этих краях люди не испытывают к ним особой доброты. Поэтому неудивительно, что кто-то набрался наглости и разозлил их в ответ, нарисовав нелестные фигурки на боку их сарая, пока они отдыхали на выходных.

— Мммм, — пробормотала она.

— Но такова моя работа в этих краях, — сказал он ей. — Найти того, кто это сделал, и зайти так далеко, насколько Мортимеры, используя закон, могут заставить меня. А с этими двумя можно быть уверенным, что они пойдут далеко.

— Хикс, — прошептала она, но больше не сказала ни слова.

Поэтому Хикс продолжил говорить.

— Уже много лет я чувствовал, что не имею никакого значения. С моим опытом. И моими навыками. А моя работа заключается в том, чтобы привести в порядок человека, который слишком много времени проводит с бутылкой «Джим Бима» и недостаточно следит за своими коровами.

— Ты имеешь значение.

— Нет. А сейчас мужчина мертв, и его пятилетний сын, вероятно, не будет хорошо помнить его, когда вырастет. И самым уродливым способом я понял, что предпочел бы разговаривать с владельцами магазинчиков в округе о покупке аэрозольной краски. Я мудак, что не считаю это нужным, уж не говоря о том, что мне не нравятся жители, ради которых я это делаю.

— Ты не мудак, Хиксон.

Хикс посмотрел на улицу и сделал это, глотнув почти половину бурбона, который она налила для него. Во рту загорелось, и ему пришлось стиснуть зубы, чтобы побороть это ощущение. Но вскоре в груди и животе разлилось тепло, и оно того стоило.

— Ты же не хотел, чтобы мужа Фэйт убили, потому что тебе было скучно, дорогой, — осторожно начала она.

Единственным ответом Хикса было опрокинуть в себя остатки бурбона.

— Чем я могу помочь? — спросила она.

— Ты помогаешь, позволяя мне сидеть с тобой и выговариваться.

Она помолчала, затем предложила:

— Принести еще бурбона?

— Мне нужно ехать домой, Грета, поэтому нет.

— Тебе необязательно ехать домой.

Он снова повернул к ней голову.

— Это, — начал он, поднимая пустой бокал и указывая на них двоих, — о том, как друг приезжает к другу после дерьмового дня. Я не для того появился здесь, чтобы похоронить этот день в чем-то сладком.

Она улыбнулась ему. Это была небольшая грустная, сочувствующая улыбка, но совершенно искренняя.

— Хорошо. Хотя… замечание о «чем-то сладком» полностью сохраняет эту возможность, если вдруг ты захочешь.

Он не мог в это поверить, но ее слова заставили ее губы приподняться.

— Приятно слышать, — пробормотал он.

— Ты можешь поразмыслить над этим за бокалом бурбона, — ответила она.

Он посмотрел на нее несколько секунд, затем перевел взгляд на свой бокал.

Он не успел ей ответить, как она выхватила бокал из его руки и зашагала перед ним, чтобы войти в дом, на этот раз неся с собой закрытый ноутбук.

Она вернулась, и в его руке появилась еще одна порция бурбона, а она устроилась рядом с ним, потягивая вино. Тогда он спросил:

— Что ты делала на своем ноутбуке?

Она посмотрела через его плечо в окно, будто могла видеть там компьютер, затем перевела взгляд на него.