Друг. Любовник. Муж - Александра Седова

Всю дорогу едем молча. Максим смотрит на дорогу, руль держит двумя руками. Ни слова не сказал, забрал меня, в машину посадил и поехал. А я слишком пьяная для того чтобы распознать по его выражению, о его отношении к этой ситуации. Да и пофиг. От езды начинает укачивать. Понимаю что еще немного, и он тоже увидит радугу. Прямо в своей машине. Открываю окно и высовываюсь наружу, хватаю ртом прохладный ночной воздух. Быстрые потоки ветра врезающиеся в голову помогают отвлечься. Становится легче дышать, тошнота отступает. Паркуется у моего подъезда, смотрит на меня выжидающе. Как будто ждёт что я начну оправдываться за свое состояние. А мне настолько все равно, что начинаю смеяться. Смотрю на его руки, что продолжают сжимать руль, вижу часы, что выглядывают из под рукава. Я в часах не разбираюсь, от слова совсем. Но уверена, что они стоят просто баснословных денег.

— Часы у тебя, — говорю, — Красивые. — смотрю на него, даже какой-то азарт внутри просыпается. — Подаришь?

Максим вздыхает, отводит взгляд. Несколько секунд смотрит в окно, стучит большими пальцами по рулю. Затем берет и с легкостью расстёгивает ремешок одним движением, снимает с запястья и мне протягивает.

Смотрю на него. Глазами хлопаю. И часы эти мне совсем не нужны. Что я с ними делать буду?

— Я пошутила. — говорю и улыбаюсь. Выходит, любит? Если верить Андрею.

— Поздно. — говорит. — Они твои. — впихивает их мне в руки, выходит из машины и идёт мне дверь открывать.

— До квартиры дойдёшь? — спрашивает.

— Да. — отвечаю. И вдруг так стыдно становится. Иду к подъезду, стараюсь не качаться из стороны в сторону. Хватит на сегодня позориться.

Выхожу из лифта, иду к своей квартире. В голове мысль пробегает. Почему бы и нет? Разворачиваюсь и направляюсь к двери Дана. Звоню в звонок. Не открывает. За дверью тихо. Спит, что ли? Зажимаю звонок, упревшись лбом в дверной косяк, чтобы сохранить равновесие.

Слышу как щёлкает замок. Дверь открывается. Дан в одних трусах, смотрит удивленно. Лицо красное. Сдвигаю его в сторону и без разрешения прохожу, иду сразу в зал. Закрывает дверь и спешит следом. Почему-то волнуется. Ясно почему. На диване Марина. Голая. Лежит вся такая готовая принимать его ласки и получать удовольствие. Видит меня, черными глазами сверкает. Промежность подушкой прикрывает.

— Кирюх, что-то случилось? — спрашивает Дан.

— Приставка у тебя классная! — говорю и истерически смеюсь. — Себе такую хочу. Подаришь?

Смотрит на меня внимательно, пытается сообразить, серьезно ли я говорю.

— Она сломана. — говорит.

— Богдан! Выгони ее! Что она себе позволяет? — начинает кричать Марина.

Смотрю на неё, грудь красивая. Большая с темными сосками. Кожа бледная, пухлые губы — малиновые от поцелуев. И так мерзко становится, аж душит. Никогда в жизни мне ещё не так сильно не хотелось убить человека.

— Зажал приставку, для друга. — говорю и иду к выходу. По щекам слезы катятся, а я их совсем не чувствую. Чувствую только боль в груди, как будто сонное сплетение пробили. Задыхаюсь.

Дан за мной бежит. Встревоженный весь, смотреть противно.

— Кирюх, ты обиделась что ли? — спрашивает.

Придурок. Совсем ничего не понимает! Ненавижу его всей душой.

Выхожу в коридор, а он за мной, в одних трусах, босиком по грязному полу, до самой моей двери. За плечи хватает и к себе разворачивает, смотрит требовательным взглядом.

— Ты можешь нормально сказать, что случилось? — спрашивает.