Его трудное счастье - Таша Таирова

— Это хорошо, потому что с нашим графиком работы не до трахалок, лишь бы до постели дойти и упасть мордой вниз. Правда, есть один рецепт для хорошего и продуктивного сна. — Гюзель Рафкатовна поправила трубки у одного из кювезов и продолжила: — Если надо выспаться, то чаёк из корня валерианы и мяты прям огонь и рубит наповал. Из минусов — надо спать лицом к подушке, иначе отношения с котом могут выйти на новый уровень.

Валя прикрыла себе рот ладонью, стараясь громко не смеяться, но проходившая мимо сестра услышала их разговор и тихо сказала:

— Мой засранец ни на какую мяту не реагирует. Дома не ночевал, пришёл утром, наорал с порога, пожрал, полакал воды и завалился спать.

— Мужик! — ёмко закончила разговор Галиаскарова. — Ну вот наша такая себе компашка. Тут тебе и коты, тут тебе и котятки наши маленькие. Включайся. Есть пара моментов, не очень приятных, но ты сама всё узнаешь. — Она глубоко вздохнула и качнула головой: — Как проклятие, ей-богу! Один из наших врачей пить начал. Пока только дома, но девчонки как-то сказали, что запах спиртного и на дежурстве учуяли. Терплю это пока только потому, что сама не видела и у него какой-то кореш в министерстве работает, помогает нам иногда с лекарствами. Но увижу пьяным на работе, уволю к чёртовой бабушке! У тебя в семье как с этим?

— Папа не пьёт, муж тоже. Один из наших друзей тяжёлую контузию получил во время войны, ему пить нельзя, вот и все окружающие его в этом поддерживают.

— Хорошо иметь таких друзей. И я рада, что моё первоначальное мнение о тебе после разговора с главврачом не совпало с действительностью. Я, честно говоря, тебя другой представляла. Этакой гордячкой с растопыренными перстами, раз за тебя из самого департамента звонили.

— Это мой муж за меня хлопотал, — с улыбкой ответила Валя. — Я распределение получала… со скандалом, скажем так. Но теперь всё уладится, я очень надеюсь на это…

С того дня прошло уже три месяца. Валя училась, работала, иногда дежурила по ночам, тогда с Надюшкой оставался папа, приехавший вслед за ними. Когда он задерживался допоздна на работе, которой его обеспечил и завалил Вегержинов, за внучкой присматривали дедушка и бабушка Кучеровы, принявшие смешливую проказницу с первого взгляда.

Валентин познакомил Валю со своими родителями уже после того, как наконец-то смог рассказать им о своей проблеме. Поэтому мама тихо заплакала, когда сын с улыбкой представил маме с папой свою жену и дочь. Ничего не понимающая Надя вдруг громко разревелась, после чего у взрослых моментально высохли слёзы, потому что все пытались успокоить рыдающую малышку. И уже через несколько минут Лариса Евгеньевна и Павел Игнатьевич вовсю играли с неунывающей хулиганкой, знакомились с её игрушками, пытаясь понять серьёзный детский монолог. Валя периодически тихо подсказывала значение того или иного слова, на что отец Валентина тихо пробормотал:

— Женщина как переводчик, только она понимает и пьяный бред, и детский лепет.

Лариса Евгеньевна понимала трудности работы сына и внезапно появившейся в их жизни невестки, потому что и сама до недавнего времени работала медсестрой. «Это моя вторая специальность, — уточняла она. — Первая всё-таки — жена военнослужащего».

А отец Вали неожиданно для самого себя стал одним из руководителей в штате больницы Алексея Вегержинова. Однажды вечером, когда друзья засиделись допоздна у Кучеровых, обсуждая перепланировку помещений, Николай Александрович как бы между делом заглянул в чертежи и уверенно заявил:

— Вот этот узел нихрена у вас работать не будет, ребята. Тут проводов намешано так, что создаваемое магнитное поле будет глушить все сигналы.

Друзья молча освободили место у стола и вопросительно уставились на Баланчина, который несколькими штрихами карандаша показал, как должно быть устроено электропитание одного их этажей. После чего Вегержинов почесал заросшие щетиной щёки и выдал:

— Николай Александрович, а автором проекта быть слабо?