Его трудное счастье - Таша Таирова

— Твою же медь! — тихо возмутилась Галиаскарова. — Никому пока не звонить, запереть этого, в коридор не выпускать. Я приеду, конечно, но не раньше чем через часа два, потому что за городом решила эту ночь провести. Продержитесь это время?

Валя глянула на молчащих медсестёр и тихо спросила:

— Продержимся два часа?

Сёстры кивнули, и Валя бросила в трубку:

— Да.

Гюзель Рафкатовна отключилась, Валя посмотрела на серьёзных коллег и пожала плечами. Они вышли из ординаторской, захватив Валины вещи и закрыв дверь на ключ. Два часа пошли…

— Валя, давай чаю выпьем, вы не волнуйтесь, время быстро пройдёт. Да и тяжёлых малышей у нас нет. Помните, девчонки, как нас недавно одна мамуля напугала? — Сёстры переглянулись и заулыбались. — Ночь уже глубокая была, Газель потихоньку кемарила в ординаторской. Мы тоже расслабились, и тут в коридоре раздается вопль мощности сирены и крики типа «помогите! спасите! у меня что-то с ребёнком!» Галиаскарова выбегает навстречу звукам, уже, наверное, мысленно прикидывая звать ли реанимацию или готовиться самим, навстречу по коридору несётся мамашка с новорождённым на руках и вопит что есть мочи. Мы подбегаем, спрашиваем, в чём дело, а сами уже на малыша смотрим — нормальный такой, розовенький. — Сёстры захихикали, и одна из них продолжила: — Ответ ввёл всех в ступор: «Из него тут что-то капает!» Посмотрели, а маленький описался. «Как описался?! А они что, уже такое могут!?» Долго потом пыхтящую Газель пытались успокоить.

В эту минуту дверь в отделение открылась и навстречу поднявшимся медикам бросилась молодая рыжеволосая женщина, исступлённо повторяя:

— Помогите! Помогите! Ради всего святого, помогите!

Валя бросилась навстречу рыдающей маме, забрала у неё хнычущий конверт с малышом и чётко спросила:

— Что случилось?

— Он упал, упал с дивана!

— Успокойтесь, — тихо проговорила Валя, кивком головы давая понять, что ей нужен пеленальный столик. — Когда это произошло?

— Несколько минут назад. Я его оставила на мужа, не успела чайник поставить, а он упал.

— Рвота была?

— Нет, — испуганно, но чётко ответила женщина.

— Кровь?

— Нет. — Мама покачала головой и вытерла слёзы, постепенно успокаиваясь и глядя на уверенные действия Вали и медсестёр.

— Плакал? Отключался?

— Нет, только немного похныкал и всё.

— Испугался, маленький, — с улыбкой проговорила медсестра, снимая чистый памперс и осматривая сонного малыша. — Спать мы хотим, а взрослые мешают нам, правда, малыш?

— Как вас зовут?

— Лена. Елена Романовна Бессонова.

— Когда вы его кормили, Лена? — Валя посмотрела на женщину, которая уже взяла себя в руки, но не спускала взгляда с сына.

— Да, вы правы, Павлику скоро надо будет покушать.

— Он у вас на грудном вскармливании? Приложите его к груди.

Валя смотрела, с какой нежностью и улыбкой смотрела на своего сына эта взволнованная мама, как аккуратно взяла его и положила себе на руку, обнажая грудь, как малыш жадно схватил сосок, чмокая губами и чуть царапая мамину кожу, и постепенно успокаивалась. Похоже, ничего страшного не произошло.

— Валя, у нас нейрохирургов нет, вызывать придётся, — дежурная сестра подошла ближе и вопросительно глянула на врача.

— Пока не торопитесь, у меня муж нейрохирург. Приехать, конечно, не сможет, они сегодня улетели за границу, но проконсультировать никогда не откажется.

Она вышла в коридор, набрала номер и облегчённо выдохнула, услышав родной голос:

— Да, Валюш, я слушаю.

Валя кратко описала сложившуюся ситуацию, прислушиваясь к отдельных фразам сидящих рядом с мужем врачей. Она отвечала на вопросы, описывая состояние ребёнка, и услышала в конце: