— Хорошо, тогда ближе к делу я позвоню тебе.

Разговор закончился, и Кирилл звонко ударил себя по щеке. Но так и не проснулся. Только после этого восторг, удивление и радость стали постепенно сливаться в его сердце.

Глава 5

Странно, но в эти две недели он совсем не употреблял кокаин. Лишь иногда закидывался на тусовках экстази. Рука не тянулась к порошку, а организм не давал ему никаких посылов. Хотя уже давно выработал привычку ежедневно питаться им, словно топливом.

«Какое-то чувство, что-то вроде надежды», — играла в голове строчка Дельфина каждый раз, когда Кирилл смотрел себе в душу. То ли от интриги, то ли от предвкушения долгожданной встречи, он напоминал сам себе ребенка перед Новым Годом.

В эти две недели квартира приобрела совсем другой вид. Дорогие вещи, что были распиханы по ящикам, теперь гордо высились на самых заметных полках. Машины были вымыты до блеска и стояли ровно в ряд на ВИП-парковке небоскреба. Кирилл порывался слетать на виллу в Лос-Анджелес, но, к счастью, у него совсем не было времени на это. Скоро должен был выйти новый альбом, поэтому в студии он проводил большую часть дня. В этот период мысли о Тане ушли на второй план. В этот краткий миг он был почти счастлив.

Ни мама, ни отец так и не сказали, почему решили прилететь к нему. Все в их жизни было спланировано до мелочей на многие месяцы вперед. Откуда в их графике взялась свободная неделя? Кирилл не хотел напрямую спрашивать об этом. Наверное, боялся, что он — далеко не главный повод их поездки в штаты. Ведь иначе может быть только в другой реальности.

Но нет. Другого повода не оказалось.

Тот день от начала до конца с трудом давался его пониманию. Все это было очень странно. Прилет в аэропорт Кеннеди и сразу теплые объятия. Его спросили не о делах, нет. Отец с ходу поинтересовался его самочувствием и, кажется, даже улыбнулся ему.

А потом ресторан, сразу после заселения. Они сидели в светлом зале на ВИП-местах, наверное, самого престижного заведения Нью-Йорка, и со смехом болтали обо всем на свете. Кирилл не мог вспомнить, когда еще родители так беззаботно говорили с ним, вспоминали его детство.

Оказалось, недавно мама нашла Трикса — зеленую обезьянку, с которой он так любил играть в детстве.

— И что, ты убрала ее в шкаф, куда подальше?

— Нет, что ты. Она теперь сидит на диване. Смотрит на все своими стеклянными глазками как раньше, словно и не прошло двадцать лет.

Ему с трудом представлялось это.

Разговор завязался сам собой и, по цепочке, им вспомнилась Словения. Они поехали туда, когда Кирилл был совсем маленьким. В его памяти проносились лишь приятные отголоски того, как он бегал босиком вдоль озер, как лебеди величественно плыли за ним. А где-то неподалеку родители делали шашлыки, и их голоса — единственное, что разрезало тишину в округе.

— Мы тогда устали от однотипных отелей. Папа предложил съездить в Любляну и пожить в домике на холме. Вокруг не было ни площадок, ни детей, а тебе совсем не было скучно. Ты бегал по тропинкам, потому что хотел стать спортсменом, помнишь?

Потупив глаза, Кирилл улыбнулся. Это и вправду было его мечтой до музыки.

В отдельной зоне с видом на Манхэттен, в стороне от других людей перед ним проносилась та беззаботная часть его жизни, которую он и не думал когда-либо обсуждать со своими родителями. Они помнили все. Даже отец. Кирилл так давно не видел его без костюма. В бордовом поло, без геля на волосах он тоже смеялся над тем, что, казалось бы, давно забыто, утрачено, безнадежно оставлено в прошлом.

Но на этом сюрпризы не закончились. Подъехав к пейнтхаусу, Кирилл увидел то, что всегда хотел. С самого детства.