Тремор - Каролина Эванс

Подали напитки. Таня выбрала апельсиновый сок. Стаканчик встал ровно в отведенное место. Поверхность содержимого долго раскачивалась, норовя из него выскользнуть. Она долго вглядывалась в него, словно в трансе. В голове по-прежнему не было ни единой мысли.

Ее тело просто летит. Просто плоть в самолете, детали самолета в воздухе. Девушка слева отложила книгу. Засунула в сетку переднего сиденья и теперь тоже спит. На обложке книги буквы. Золотистые изгибы краски. «Взгляни на дом свой, ангел». И Таня взглянула. За легким щемлением последовала пустота. Ее дом везде, а значит, его нет. За этой мыслью стали приходить следующие. Через три часа — мысли о Крис. Четыре. А что есть дом, и зачем он? Пять. А как еще жить без боли? Шесть. Кирилл когда-то был с ней.

— Дамы и господа, наш самолет снижается. Пожалуйста, пристегните ремни.

Где-то впереди плачут дети. Стюардесса с ласковой улыбкой держит перед ними поднос с конфетами, но их плач раздается лишь громче.

Кирилл, да… А что Кирилл?

Самолет снижается. Погода в Дохе +27 градусов. Ценная информация на предстоящие два часа. В ушах легкое давление. В голове каша из слов. Возможно, Крис что-то подсыпала ей в воду. Мадрид. Катар. Прогулка. Ждать. Кирилл. Стекло. Стены. Время.

Резкий толчок. Самолет коснулся асфальта и катится, как вне себя, по его полированному слою. В окне алое небо. Закат в Дохе был удивительно красивым.

* * *

Как завороженная, она смотрела на то, как взлетают самолеты. Как катятся мимо аэропорта, его панорамных окон и, кажется, оживают в тот миг, когда с силой толкаются ввысь с трапа. Это все, что привлекало ее внимание. Мимо нее носились дети, толпа, то и дело, оглядывалась на вывески дюти фри и всевозможных кафешек. А ей было плевать на все это. Лишь одна вывеска заставила ее надолго отвести взгляд от неба.

В аэропорте был бассейн. Наверное, самый необычный бассейн из всех аэропортных бассейнов мира. Сплошной коридор из воды, проложенный вдоль двух прозрачных стен, одна из которых неизменно выходит на трапы. Ряд самолетов неизменно взлетает с них, то один, то второй. Ряд самолетов неизменно приземляется на трап с грацией балерины Большого театра.

С земли тело переместилось в воздух, с воздуха в воду. Бросать его в огонь, она все еще была не готова. В голове все так же вакуум, все так же ее занимает лишь окружающее пространство. На данный момент вода. Ее потоки, подсвеченные огоньками на керамических стенах. То, как они меняют свой цвет, наполняя все разным настроением воду.

Людей рядом нет. Никто не напомнит ей о том, что разноцветные пузырьки — лишь составляющее мира, а не вся его суть полностью. Что отсутствие дыхания — не приговор, и она может всплыть, чтобы запастись воздухом. Никого, не единого слова. Из звуков — музыка с имитацией птиц, но даже она гасится слоями воды, доходя до дна лишь обрывками.

Таня замерла. Мириады пузырьков полотном обвились у ее тела. Иногда они покидали ее. Покидали так, как уносится душа мертвеца к небу. Как-то подрагивая, неистово, словно ждали этого момента вечность. На их месте появлялись новые, а потом тоже улетали вверх, словно Таня стала одной большой нерушимой планетой.

Ей не хотелось закрывать глаза, проваливаться внутрь. Там мутно, там вопросы, а, все, что нужно человеку, есть здесь. Пожалуй, все, кроме воздуха.

Планета тоже вознеслась к небу. Ряд пузырьков разбился об воду. В бассейне по-прежнему не было людей, и лежачки все так же пустовали, вопросительно взирая на двери сауны.

Таня направилась в нее сразу, как вышла из воды. Эквалиптовый пар расслабил ее даже раньше, чем атмосфера хамама и размеренный стук капель в фонтане. Она закрыла глаза. Прошлое рябью всколыхнуло ее сознание. Таня, как и прежде, не стала внимать своим мыслям. Все важное случается само. Она по-прежнему верила в это.

Впереди час до вылета. До нового пути, ее конечного маршрута. Время в последнее время шло как-то быстро…