Тремор - Каролина Эванс

Он взял телефон. Писать, а потом ждать его ответа, никакого терпения не было. Он позвонил. Гудки раздавались очень долго. Несколько раз вздохнуть с трудом удавалось ему. Сердце лупило грудную клетку, а на коротких обрывистых гудках подскакивало, сковывая дыхание. Но ответа за ними не следовало. Они продолжались дальше. Ногти все сильнее впивались в большой палец.

— Да? — наконец раздался глухой бас.

— Привет, Калеб. Это Кирилл. Я сейчас в Питере и хочу встретиться с тобой. Поговорить на счет Тани.

Послышался тяжелый вздох. Вслед за ним пролегла пауза.

— Почему я должен говорить с тобой?

— Потому что если тебе есть, что скрывать, то ты обязан рассказать это.

Уверенность и страх слились воедино. В этом состоянии он мог достать даже из-под земли то, что ему нужно. Возможно, Калеб интуитивно ощутил это.

— Жду тебя завтра в «Этажах» ровно в десять. Не опаздывай.

Он сбросил вызов, но еще какое-то время Кирилл держал телефон у уха. Почему-то эта легкая победа лишь сильнее встревожила его.

* * *

Отвратительная ночь. Нервная, суетливая, сдобренная склизкими порывами ветра за окнами. Просыпаясь в очередной раз, Кирилл резко открывал глаза и подолгу лежал, пытаясь усмирить стук сердца. Тени голых веток угрожающе тянулись через всю комнату. Когда-то уютную, украшенную, теплую. Возможно, такой она однажды приснилась ему.

Не выдержав, он встал. Вид на подтаявший снег, рассекающий тротуар грязными полосами, вновь напомнил ему о том, что все сломлено. Его жизнь, он сам, связь с семьей, надежды на будущее. Все упиралось собой в бетонный тупик, дальше которого лишь темное, содрогающее душу, месиво.

Утром, когда его тело впитывало с постели остатки сна, раздался звонок. Ему вновь напомнили об этом.

— Послушай, у каждого в жизни бывают трудные периоды. Но они проходят, понимаешь? Их нужно вытерпеть, а не убегать на попятную, — начала мама издалека. Кирилл уже знал, что будет в конце их разговора.

— Тебе не стоит бросать карьеру. Это лишь добьет тебя, милый. К тому же твой отец всерьез думает переписать наследство на Марка. Ты же знаешь, я вряд ли смогу переубедить его. А идти тебе некуда.

Лишь на миг что-то по привычке защемило ему сердце. А потом он вспомнил, что больше ничего не ждет от семьи.

— Делайте, что хотите. Я справлюсь.

Но такие решения очень долго доходят до нашего нутра. Решить — это одно, а пронести их через все слои своей личности без откатов, падений и долгих лет почти невозможно. Эта мысль откликнулась в нем раздражением. Обрести свободу оказалось сложнее, чем он думал.

Медитация превратила злость в ярость. Сев на ковер в центре зала, Кирилл пытался ни о чем не думать. Он почему-то решил, что это получится у него так же хорошо, как и раньше. Но ошибся. Слова матери все не могли отпустить его.

Кирилл зажал голову руками. Мысли в его голове опять стали раскачивать рассудок. Причинно-следственные связи плели по кругу слова и события. Что впереди? Сотни вариантов. Лишь подождав, можно вычеркнуть хотя бы половину из них. Триггер. Сдавило горло. В этих мыслительных припадках он обычно шел за дозой. Но нет, сейчас он завязал. Стоп, колени, стоп. Остановите дрожь. Он не собирается делать этого!

Пальцы сами запрашивают дозу. Бьют по экрану в безмолвном крике, и Кирилл повинуется им.